Я не более чем его шанс на искупление.

От этой мысли я отстраняюсь.

— Спасибо, но мне нужно освежиться. Ты не против подождать в гостиной? — Я избегаю встречаться с ним взглядом, когда обхожу его и направляюсь в ванную. — Или ты можешь пойти к себе домой. После душа я планирую приступить к работе.

— Я переехал в комнату рядом с твоей, — бормочет он, заставляя меня остановиться.

Я оборачиваюсь.

— Ты переехал?

— Да. Я не отойду от тебя ни на шаг.

— Оу. — Я поворачиваюсь обратно к ванной. — Хорошо. — Я вхожу внутрь и берусь за ручку двери, добавляя: — Чувствуй себя как дома.

— Не запирай дверь, — напоминает он мне, а я в ответ бормочу: — А ты не входи.

— Пока ты там одна и не кричишь, тебе не о чем беспокоиться.

Когда я закрываю дверь, мне кажется, что я слышу его смех. Я снова открываю ее, но Найта уже нет.

Должно быть, мне это померещилось.

Глава 15

?

Найт

Я проверяю комнату, в которой буду жить, и, обнаружив у изножья кровати свою спортивную сумку, расстегиваю молнию и роюсь между тремя автоматами, Beretta и Glock в поисках свежей рубашки и брюк-карго.

С тех пор как я начал искать Ронни, я часто переезжаю с места на место, и никогда не стремился к тому, чтобы прочно обосноваться в одном месте.

У меня не было причин обзаводиться домом.

Я застегиваю молнию на сумке и иду в ванную комнату. Я кладу чистую одежду на стойку и вытаскиваю пистолет Heckler & Koch, который был спрятан за поясом моих брюк.

По привычке я извлекаю магазин и проверяю, заряжен ли он, прежде чем вставить его на место. Я кладу оружие на стойку и приседаю, чтобы достать нож K-Bar, который спрятал в правом ботинке.

Я поднимаю руку и кладу нож рядом с пистолетом, после чего начинаю снимать ботинки.

Пока я раздеваюсь, мои мысли возвращаются к Кассии. Это так чертовски печально, что она не может оплакать свою семью. Все горе, которое она пережила, просто сидит внутри нее. И неизвестно, к какому исходу это приведет: ожесточит ее, или сломает.

Я не хочу, чтобы она ожесточилась, как я.

Когда Кассия находится на работе, она может быть настоящей крутой королевой, которой ей и положено быть. Но когда мы дома, я всегда готов обеспечить ей тот комфорт, в котором она нуждается. Надеюсь, это поможет ей найти время для скорби.

Я включаю краны и, как только вода нагревается, встаю под струю. Не теряя времени, я моюсь, а через несколько минут выхожу из душа и беру полотенце.

Вытеревшись насухо, я быстро надеваю чистую рубашку и брюки-карго. Когда я надеваю ботинки, то слышу голоса и хватаюсь за оружие.

Я выбегаю из спальни и врываюсь в коридор.

Тетя Кассии испуганно вскрикивает, а мужчина, одетый в униформу острова, замирает; его глаза расширяются, когда он смотрит на меня.

— Ты доведешь меня до сердечного приступа, — смеется тетя, задыхаясь от испуга.

— Извините, мэм, — бормочу я.

— Зови меня Мариной, — предлагает она.

Я киваю, затем представляюсь ей:

— Линкольн Найт.

— Рада официально познакомиться с тобой, Линкольн, — говорит она. Ее глаза, такие же карие, как у Кассии, изучают мое лицо. — Позволь мне показать этому любезному человеку, где оставить мой багаж, а потом я приготовлю нам чай.

Хотя я и не пью чай, я киваю.

Пока Марина проводит сотрудника в свою комнату, я иду в спальню Кассии. Остановившись возле шкафов, я слышу, как в душе течет вода.

Отныне я буду ждать, пока она закончит, прежде чем самому принимать душ. Так я смогу обеспечить ей безопасность, когда она будет находиться в ванной.

Мысль об обнаженной Кассии заставляет меня вспомнить об инциденте в больнице. От образа ее сексуальной попки, гладкой оливковой кожи и грудей мой член напрягается, но затем я слышу слова Марины:

— Большое тебе спасибо.

У меня мгновенно пропадает стояк, и я пользуюсь моментом, чтобы засунуть нож в ботинок, а пистолет – за пояс брюк.

Я медленно подхожу поближе к двери и наблюдаю, как Марина провожает сотрудника к выходу.

— Хорошего дня, Хорхе, — говорит она дружелюбным тоном. Направляясь на кухню, она замечает меня и улыбается еще шире. — Не стой столбом, Линкольн. Пойдем, выпьем чаю, пока я не умерла от жажды.

Я иду на кухню и, наблюдая, как она готовит чай, начинаю чувствовать себя неловко.

Марине на вид лет пятьдесят пять, и в ее волосах уже пробиваются седые пряди. Морщинки от смеха на ее лице говорят о том, что она часто улыбается.