— Что за палатка? — показал я на установленную пародию на дом.

— Там детские вещи, похоже, что дети ночевали на свежем воздухе. Или игрались в ней, ведь забирали-то их из дома, — ответил Павел Дмитриевич. — А лучше бы они оставались тут, в палатке…

Ответил так, как будто разговаривал сам с собой, то есть, глядя в пустоту.

— А тут что-то происходило? — присел я на корточки возле «Шкава». — Вон сгусток крови виден на подорожнике, а вон зуб чей-то в пыли валяется.

— Вот что значит молодые глаза, — восхищенно проговорил участковый. — А мы на это даже и внимания не обратили. Как-то всё в дом уставились.

— А между тем нельзя и окружение из вида упускать. Эх, жаль, что дети не разговаривают, а то может быть что-нибудь смогли бы поведать.

Так, где-то тут должен сновать Кузьма. Если не появился до сих пор, то, значит, особых новостей нет. Или же наоборот — новости такие важные, что ждет, пока я один останусь.

— Ну что же, тут вроде бы ничего больше интересного нет, — сказал я, умолчав про глубокие следы на грядках с тюльпанами и пару кровавых клякс на земле. — Идемте в дом, Павел Дмитриевич?

Было видно, что кто-то прыгал по грядкам, спасаясь от неизвестно кого. А ещё в соседском заборе виднелась покосившаяся доска. И лицо человека, мелькнувшее в окне соседского дома, не могло не вызывать вопросы. Особенно своей цветистой окраской, приобретаемой после хорошей драки.

Почему я умолчал? Потому что если сейчас начну рассматривать, то просто не дадут посмотреть, ототрут подальше барчука от дел грязных, а то и вовсе сами всё затопчут. Да и соседа требовалось разговорить наедине, без посторонних ушей. Сдается мне, что этот человек что-то да знает.

— Пойдем. Как говорил один из артистов: наберите побольше воздуха. Всё-всё, молчу. Нервное вырвалось, — в ответ на мой взгляд несмело улыбнулся участковый.

Первое, что меня поразило в неплохо обставленном доме — это царящий внутри аромат сырой земли и ещё один… кислый запах. Словно заплесневевшие яблоки лежали под ногами и издавали эту вонь. Пахло даже не кровью, не отправлениями кишечника, который непроизвольно расслабляется при смерти. Нет. Пахло именно гнилыми яблоками.

— Ступайте осторожно. Вроде бы всё осмотрели и сфотографировали, но…

— Я буду тенью, — ответил я на замечание.

Участковый только покосился на меня. Зачем это барчуку? Не буду же я ему объяснять, что перед ним внезапно помолодевший ведьмак. Это конфиденциальная информация, не для посторонних людей. Я заметил, что у участкового подрагивали пальцы, а кожа на руках покрылась пупырышками, словно мурашки устроили гонки на выживание.

Я глубоко вздохнул головокружительный запах, в надежде почуять что-то ещё, и включил ведьмачье чутьё и чуть не охнул от почуянного…

Помимо теплых следов человеческих тел в доме присутствовали ледяные следы. Они в основном походили на след от волочащегося по полу холодного мешка. Как будто неуклюжий бармен тащил к стойке пакеты с колотым льдом. Кто-то или что-то с невыносимо холодной кровью оставило эти следы вместо обычных, человеческих.

И этот след походил на оставленный на песке след полоза. Как будто неизвестная змеюка быстро переместилась… переместилась из шкафа в детской под одну из кроватей, а дальше шмыгнула в комнату взрослых. И уже тут оставила послание на стене.

Размашистым почерком на стене бурела надпись: «Гарда в Кцыне». Ещё недавно бывшая алой, кровь успела свернуться и потемнеть. А вот места прикосновения на стене были вполне человеческими. Да, ледяными, но человеческими. То есть…

— У вас лицо потемнело, боярин, — кашлянул за спиной участковый. — С вами всё в порядке? Может на свежий воздух? Запашок тут, конечно, тот ещё, но мы пока не проветривали, оставили всё как есть.

— И это правильно, может быть запах придаст немного ответа, — кивнул я в ответ, а потом взглянул на участкового. — А мы с вами оставили тот зуб на улице?

— Ну да, его бы не надо трогать, пусть судмедэксперты поработают, — проговорил участковый.

— Павел Дмитриевич, а не могли вы бы принести его? Будьте любезны. Сдается мне, что он может подойти к надписи…

Я постарался проговорить это настолько загадочным тоном, чтобы заинтриговать участкового. Тот посмотрел в ответ с сомнением, как недавно смотрели полицейские.

— Стоит ли? Всё-таки это может помочь в расследовании, — отозвался участковый.

— А вы запомните, где он лежал и как, возьмите листочком и принесите — мне только глянуть на вот этот уголок буквы «Ы», а большего не надо. Почему-то мне кажется, что этот зуб принимал участие в написании слов.