И мне это удалось.

Он сжал мои руки крепко, сильно, почти до боли и тут же выпустил, словно испугавшись. Но на скулах его вздулись желваки, а раздраженный тон превратился в жесткий:

— А не дофига ли ты хочешь? — поинтересовался он.

— Ну ты сам спросил, чего мне не хватает! — продолжила нарываться я.

— Чтобы шубы и бриллианты получать, ты должна быть идеальной женой.

— Интересно… — протянула я. — А я какая?

— А ты дерзишь, не занимаешься домом, не готовишь, в сексе…

— Что? Что в сексе?

Меня обуял какой-то азарт. Хотелось хоть раз поругаться с Максимом от души — чтобы не молчание и смирение сквозь зубы, а откровенно высказать и услышать все претензии.

Он вздохнул, оглянулся по сторонам — но ближайший сосед спал с берушами в ушах, через проход девушка в наушниках смотрела кино, пассажиры на ряд впереди азартно общались друг с другом.

Поэтому Максим просто понизил голос и наклонился ко мне:

— Ты же сама знаешь! Когда я просто хочу сбросить напряжение, вечно начинается — где мой оргазм, я в этой позе не кончу, а так мне скучно! Или вообще говоришь, что хочешь просто пообниматься, а не секса.

— То есть, если ты хочешь секса, от меня требуется просто отсосать и уйти готовить борщ? Тогда я заслужу шубу?

— Ну… можно с этого начать, — кивнул Максим.

— А бриллианты?

— И не работать? — он покачал головой, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза ладонью, словно ему было сложно меня видеть. — Это ты в круизе так разбаловалась, Агат? Родишь ребенка — можешь не работать. Ну и про бриллианты тогда подумаем.

— Ты хочешь ребенка?!

Кажется, мой возглас услышали все в самолете, даже пилоты за закрытой дверью кабины.

Тема детей в нашей жизни почти не возникала.

Максим казался равнодушным к теме продолжения рода.

От родственников отмахивался небрежным «еще рано», ну а я…

Я думала, что пока мне и так нормально, можно отложить вопрос.

Вот захочется так, что невмоготу — тогда и заведем разговор.

Поэтому слово «ребенок» из его уст меня шокировало.

— Да, я надеюсь, что хоть ребенок тебя образумит. И ты больше не будешь устраивать взбрыки типа этого, с разводом, — ответил Максим.

— А чем был плох этот взбрык? — удивилась я. — Ты получил отпуск от семейной жизни. Скажи еще, что тебе не понравилось!

— Мне не понравилось, когда я понял, что отпуск стоил мне тебя, — неожиданно тихо и серьезно сказал он.

Я задохнулась от острого укола в сердце.

Вот теперь я почувствовала, что он и правда по мне скучал.

Это был запрещенный удар. Максим всегда был сильным, а я капризной. Демонстрация незащищенного мягкого подбрюшья тоже было чем-то новым для меня.

— Правда?.. — я наклонилась, заглядывая ему в лицо и почти ожидая увидеть слезы.

— Конечно.

Он обнял меня за плечи и притянул к себе. Меня снова замутило от резкого парфюма, но я терпела. Отстраниться в такой момент было бы жестоко.

— А почему ты хочешь, чтобы я изменилась, если так соскучился? — тихо проговорила я, сглотнув комок в горле.

Максим наклонился, и в первый момент я подумала, что для поцелуя, но он просто понизил голос, чтобы не слышали окружающие:

— Я совсем не хочу, чтобы ты менялась. Я хочу, чтобы в обществе ты соблюдала элементарные правила поведения, Агата. Не делай из меня мужа-тирана, пожалуйста.

— Правда не хочешь?

— Правда. Ты же моя яркая светлая девочка…

Все было так странно.

Словно открылась дверь в мою прошлую жизнь, которая мне так нравилась, и все ждали, когда я войду в нее. А я, как кошка, которая только что требовательно мяукала и скреблась, вдруг застыла на пороге.

Мне ведь туда надо!

Так ведь?

Остаток полета мы молчали или общались по бытовым вопросам.

Максим выбрал за меня курицу с рисом вместо рыбы с картошкой. Я так и хотела, но почему-то вместо благодарности испытала раздражение.

И когда он попытался меня поцеловать, вновь почувствовала тошноту. На этот раз мне не понравился запах тушеной рыбы с маринованной морковью, который исходил от него.

Я сбежала в туалет, попросив прощения, и там просто стояла и смотрела на себя в зеркало, включив горячую воду.