— Не думаю, что это сработало, но большое количество антивирусных могут помочь. Зависит от эхо. Или если ты умер раньше, чем успел заразиться.

— Такое уже бывало раньше?

— Да. Тогда это привело к приходу стирателей.

— Это плохо?

— Это ужасно.

— Расскажешь?

— Нет. Не говори зло, не слышь зла, не думай о зле, не притягивай зло.

— Как скажешь, — пожал я плечами. — В любом случае, у Михаила всё под контролем.

Последнее я сказал больше, чтобы последить за её реакцией. Но в результате вытащил из неё крупицы откровенности:

— Просто я… не люблю всё, связанное с заразой. Стараюсь не упоминать даже о чём-то таком. Чем больше мы о чём-то думаем — тем больше притягиваем это к себе. Так гласят эзотерические законы. Поэтому об этом нельзя думать и говорить.

— Хорошо, не будем. Кстати, а давно ты уже работаешь с Мишей?

— После того, как мою предшественницу пожрала мёртвая магия.

— Что это?

— Зло, которое убивает душу. Для тех, кому надоело существовать.

— В Городе можно умереть окончательно? — опешил я.

— А почему тогда Мирт с Михеем пересобирают группу, по твоему?

Следующий кусок пиццы едва не застрял у меня в горле.

— Их убила мёртвая магия?

— Не всех. Причины разные. Но многих.

— Какие могут быть причины, чтобы окончательно умереть? — спросил я.

Девушка пожала плечами.

— На этом уровне эхо, пока никаких. Разве что гидра, ей здесь не место. Но общий враг постоянно в поиске новых способов. На высоком есть магия, которая выше законов Города. Разрушение души это и есть окончательная смерть, Полярис.

— Много было тех, кто был до нас?

— Не могу знать. Из тех, с кем я работала, остались лишь Саша и Мирт.

— Тебя тоже набрали после уничтожения группы?

Всё происходящее вдруг резко стало мрачнее. Если раньше казалось, что единственный путь падения — это растерять всё время и стать одним из неписей. А вот так за раз…

Теперь становится понятно, почему сюда никто не спешит. Именно разведка, какой мы по сути и являлись, была тем, кто первой встретит действительно опасные вещи. Обычные пробуждённые рискуют гораздо меньше нас. Противодействие — крупная боевая группа под управлением опытных бойцов. Там тоже никто не идёт в неизвестность. А вот мы… сильно рискуем. Что, если бы меня поймали эти ребята и насильно накормили гидрой?

— Да, — коротко ответила девушка. — С моего набора остался Мирт. Потом перевели Феликса. Его группа была полностью уничтожена беспредельщиками. Затем появился ты, Алекесей, Рита и Эла. Скорее всего, скоро вы тоже умрёте. Бойся циклов высокого эхо.

— Мирт? — удивился я. — Вы пришли вместе?

— Не вместе, но почти в одно время.

— Хорошо его знаешь?

— Не очень. Я ни с кем не общалась. Только с Летой, но она оказалась… — девушка запнулась и быстро поправилась. — Она ушла. Может, съедена чем-то, не знаю. На очень высокой сложности с эхо есть такие создания.

— А Саша?

— О ней я ничего не знаю. Но на сходке она была всегда.

— Что-то не похоже всё это на работу мечты, — заметил я.

— Найди место, где будут платить так же, — равнодушно ответила девушка.

— Зачем тебе время, если тебя может не стать в один миг?

Девушка вздохнула, отправила в рот кусок пиццы. Повисла пауза. Я сам продолжил доедать свою. Всё же здесь она и впрямь очень вкусная. Но вкусы Александры ближе к моим. Сицилийская была интересней, чем простая курица с ананасами.

— Лучше уйти так, чем медленно угасать, сражаясь за секунды, — ответила готесса.

— Почему обязательно так?

Девушка впервые с начала нашего разговора посмотрела на меня, а не на свои колени, или на пиццу.

— Что мешает самой собрать достаточно времени? Вечные же как-то стали вечными?

— Августа хочет смотреть аниме и играть в старые игры вместе с младшими сестрёнкой и братом, — тихо сказала Марта. — Больше ей ничего не нужно. Поэтому меня устраивает эта работа. Что ты хочешь узнать от меня, Полярис? В моих глазах ты мотылёк, который скоро перегорит. Беги отсюда, пока не поздно. Мы с тобой никогда не будем дружить.

— Почему? — последнее прозвучало совсем уж обидно.

— Потому что я дала себе слово больше ни к кому не привязываться, — пояснила готесса. — Возможно, на следующем круге ты умрёшь. Или решишь, что с тебя хватит и просто уйдёшь. Возможно, умру я. Всё бессмысленно. Кроме самого процесса жизни.

— Что ж, твою философию я понял, — сказал я и покончил со своей пиццей, сразу вслед за девушкой. И когда прожевал этот деликатес, продолжил. — Теперь на площадь?

— Если хочешь, — пожала плечами девушка. — Я иду домой.