И Палаха не догоревшая тень.

Всегда оккупация – ложь аморальная

К могиле придет, себя сам не простя.

Танкист, застрелившийся где-то в Моравии,

Нечаянно там раздавивший дитя.

И восемь отважных с коляскою детскою

Придут на могилу, плакаты неся.

Моя телеграмма, наивная, дерзкая,

Туда прилетит, пожелтевшая вся.

Рос я вблизи нумерованных ватников,

Двух арестованных дедушек, внук.

Мир я ушами, глазами ухватывал,

И у ноздрей на свободу был нюх.

Песню поймал среди вьюжного воя,

В ближнем Гулаге ее не забыть.

Сбейте оковы, дайте мне волю,

Я научу вас свободу любить.

Свобода. Успели вовсю измарать ее,

Словно одну из обманутых дур,

Ловко притворные демократии

Тот же скрытый подвид диктатур.

Как нам бациллы бесправия вывести?

Кто в человечестве полностью чист?

Где государство сплошной справедливости,

Кто нас достоин свободе учить?

Как вырабатывать совести правило,

Где вне законов, вражда и война.

Вот что у края могилы Гавела,

Чехия думает, и не одна.

Столько уж лет мы без Гитлера, Сталина,

А на планете всё не путем.

Знаем, что надо свободу отстаивать,

Кто нам подскажет, что делать потом?

Я схожу с ума, когда слушаю Тину Тёрнер

И женщина и мужчина, видно по всему (и слышно), затеяны были природой не для мелкой суеты, смоделированы были для великих дел; они и не отдали себя во власть пошлой суеты, дел много великих наделали и делают.

И о мужчине и о женщине поется в песне: «Будет буря, мы поспорим и поборемся мы с ней».

Но у обоих есть свои Песни.

И оба они всю жизнь сохраняли свои Лица.

Один поет «А я в Россию, домой хочу, я так давно не видел маму» (и покажите мне урода, у которого не сжимается сердце на этой строчке).

Женщина воссияла на экранах в момент, когда мои наблюдения за существами, притязающими называться мужчинами и женщинами, прописавшимися на сцене и экранах, погружали меня в тяжелую мизантропию.

Она как будто из ниоткуда появилась на этих дымящихся руинах, пустилась в шаманский пляс и заголосила; а уж голосище там та-акой!

Мужчина не очень знал всю свою жизнь, с чем едят карьеру; Женщина знала, сама была архитектором собственной.

Они сами сочинили и соорудили свои жизни, познали и боль и пепел; я смотрел на них, на каждого по отдельности, и только что не постанывал, такая же, как вы, жертва удушливых готических будней, где мужчины женоподобны и наоборот.

Когда Ее голос проделывает глиссандо до самой верхней октавы, а Он призывает «идти весне навстречу» и не кукситься, появляется стойкое впечатление, что лучших ощущений просто не бывает.

Разделения на жанры условны. Есть только Мужчины и Женщины, владеющие профессией и собой.

Женщину зовут Тина Тёрнер. Мне неделю назад подарили ее давний сборник All the Best – и всю неделю я его слушаю-переслушиваю, не могу надышаться. Когда вот эта Женщина начинает петь, что-то такое происходит, от чего с ума сойти можно.

Мужчину зовут Михаил Ножкин. Всю неделю говорили о нем в связи с 75-летием, а главного так никто, кажется, и не сказал.

Когда этот Мужчина читает стихи, ты не понимаешь, как по-другому можно удостовериться, что сердце на месте.

Путаница с богатеями

Глянцевый журнал опубликовал недостаточно внятный список 50 самых успешных российских знаменитостей. С допущением базовых нарушений на уровне ранжира. Из ансамбля выпали колоритные персонажи. Верно, потому, что это составители мыслили клише.