Когда они еще не достигли границы лагеря, Дорохов услышал стрельбу на болоте. Потому, как только вышли на место сбора, он заторопился, приказав атаковать сходу, не теряя времени. Лагерь, наполненный дымом костров, оказался защищенным слабо. Устремившись с основными силами к чумному монастырю, где должен был находиться штаб французского полка во главе с полковником Анри Верьеном, майор Жерар Жоспен оставил охранять бивак возле рудника не более взвода своих егерей, которым помогали легко раненые в недавней стычке с австрийским ландштурмом. Этого, по мысли майора, должно было вполне хватить, чтобы блокировать любые попытки австрийцев вырваться наружу из выработок под холмом, куда французы загнали их, словно крыс. Иных же опасностей Жоспен предугадать не смог.

Французского командира и без того слишком взволновало внезапное наличие впереди между холмов на пути к монастырю русской пехоты, непонятно откуда там взявшейся. Впрочем, получив от разведчиков сведения, что пехотинцев противника там не более полуроты, и они, должно быть, представляют собой тот самый блуждающий отряд, состоящий из русских гвардейцев Семеновского полка, на поиски которого французские конные егеря и были отправлены, майор Жоспен, подумав, что эти русские движутся к монастырю, и разгромить их на марше будет для конных егерей достаточно легкой задачей, принял решение немедленно атаковать основными силами, чтобы пробиться к штабу своего полка в монастыре как можно скорее. Майор надеялся предстать перед полковником Верьеном в качестве победителя. Ведь тогда, скорее всего, полковник простит досадные потери в стычке с ландштурмом и опоздание к месту сбора. Потому, когда Дорохов прорвался с тыла к лагерю во главе отряда наших кавалеристов, основных сил французов там уже не было, поскольку их связали к тому времени боем на болоте пехотинцы-семеновцы под моим командованием.

Начав атаку, наши кавалеристы с криками «Ура!» ринулись в бой. Лошади их скакали, поднимая снежную пыль, а сабли сверкали, отражая лучи рассвета. В этот момент все, что было важно для них, — это стремление покарать французов за разгром нашего лагеря, ощущение единства с боевыми товарищами, скачущими рядом, и желание поскорее одержать победу. А французы, похоже, не ожидали подобной дерзости, не выставив с этого направления ни одного усиленного поста и даже не перегородив дорогу телегами, которых, напав на наш лагерь, они захватили много.

Французские егеря, оставленные возле старых выработок, потрясенные внезапностью нападения, заметались в панике возле костров. А их крики смешивались с треском выстрелов и со звоном стали. Дорохов ловко орудовал на скаку трофейным палашом, поражая противников клинком по головам, налетая на своем коне словно смертоносный вихрь. Поручик видел, как падают враги, как их лица искажают страх и боль, и его сердце радостно стучало в унисон с ритмом боя. В этот момент он упивался своим торжеством над противником, думая о том, что каждый удар его палаша — это не просто насилие, а настоящий акт мщения французам за Аустерлиц.

Сражение выдалось скоротечным. Бой за лагерь быстро закончился, и вскоре французов, плененных там, уже охраняли австрийские солдаты, выбравшиеся из заброшенных выработок, едва увидев, что русские победили. А Дорохов повел своих конников дальше по дороге в сторону монастыря, намереваясь прийти на помощь нашей пехоте, отбивающейся от французов посередине замерзшего болота. Да только помогать уже и не пришлось, поскольку большая часть конных егерей провалилась под лед вместе со своими конями, погибнув в болоте, а те, кому все-таки посчастливилось вылезти из смертельной ловушки разверзшегося льда, ледяной воды и болотной жижи, выглядели жалкими, мокрыми и грязными, немедленно сдаваясь в плен. Эти французы полностью утратили боевой дух, мечтая лишь о том, чтобы русские им позволили поскорее согреться возле костров.

Битва с конными егерями завершилась нашей победой, напомнив мне своим итогом Ледовое Побоище, учиненное Александром Невским рыцарям Левонского ордена, когда те тоже проваливались под лед, будучи облаченными в слишком тяжелые доспехи. Мы победили, но эта победа далась нашей пехоте нелегко. Семеновцы потеряли убитыми полное отделение, а раненых набралось с целый взвод. И я знал, что этот бой навсегда останется в моей памяти, как символ мужества и стойкости русских гвардейцев. Потому что такое не забывается.

Разгромив французов возле старого рудника, поручик Федор Дорохов во главе конного отряда устремился с холма в сторону низины. Оставаясь на дороге, он и его кавалеристы с удивлением и ужасом наблюдали, как эта заснеженная пустошь разверзлась проломленным льдом. И множество французских конных егерей начали тонуть в ледяной воде. А ровное место в низине между холмами, поросшее кое-где чахлым кустарником, оказалось болотом с тонким льдом, припорошенным снегом. И французская кавалерия, выскочившая туда после первой атаки, и собравшаяся в кулак для повторного натиска на пехотное каре русских гвардейцев на самой середине, проломила лед своей тяжестью.

Поручик, сжимая поводья, остановил своего коня у основания холма, еще на склоне возвышенности. Удивленные глаза Дорохова были устремлены вперед на низину, где разверзлось болото, подобно огромному и зловещему капкану. Наблюдая, как французские всадники проваливаются в разверзшуюся хлябь один за другим, словно во врата ада, Дорохов испытывал смятение чувств — смесь удивления и ужаса со злорадной радостью и победным торжеством от того, что несчастье постигло неприятеля, превосходящего численно и имеющего все шансы для того, чтобы победить. Но, судьба на этот раз решила иначе. Удача отвернулась от французов, предназначив им участь проигравших.