Как бы там ни было, а более умного и предусмотрительного штабного офицера, чем Андрей Волконский, наделенного, к тому же, практической боевой смекалкой, Дорохов до этого не встречал. Такую ловушку, которую подготовил ротмистр для французских гусар на вырубках, далеко не каждый офицер мог бы придумать. Другой бы просто приказал бесстрашно выйти навстречу кавалерии в чистое поле и держать строй каре в надежде на то, что вражеские лошади напорются, атакуя, на выставленные штыки пехотинцев. Вот только, подобное построение отнюдь не гарантировало пехоту от разгрома.

Дорохов хорошо знал, видел в сражениях своими глазами, что лошади, разогнанные в галоп, просто не были способны быстро отворачивать в стороны, а потому летели всей массой на пехотинцев, не взирая на выставленные штыки. Даже будучи уже смертельно ранеными пулями на скаку, многие вражеские лошади не останавливались сразу, а продолжали движение вперед еще какое-то время, пробивая своими большими тяжелыми телами бреши в рядах пехотного каре. К тому же, французские кавалеристы наловчились кидать на скаку на штыки пехотинцев плащи, чтобы заставить пехоту в каре замешкаться. А если еще учесть, что вражеских кавалеристов тогда у вырубок было больше, то, скорее всего, проиграла бы пехота. И князь Андрей, предвидя подобное развитие событий, пошел на хитрость.

В отличие от тех офицеров, с кем довелось служить Дорохову до этого, ротмистр не гнушался военных хитростей, говоря, что еще генералиссимус Александр Суворов придумал принцип: «кто удивил, тот победил». Да и вообще, как понял Дорохов, любимым полководцем князя Андрея был именно Суворов, и ротмистр при любом удобном случае повторял его изречение, что побеждать нужно не числом, а умением. Впрочем, Федор разделял такие взгляды ротмистра, потому что и сам уважал Суворова, как очень успешного полководца.

Князь Андрей разительно отличался от других штабных офицеров, кого знавал Федор. Правда, он никогда раньше со штабными бок о бок не служил. Но, Дорохов был знаком с некоторыми из них достаточно близко, пообщавшись с ними вдоволь в компании Анатоля Карягина. И там большинство из штабистов проявляли себя совсем не какими-то особенными умными людьми, а такими же, как и все остальные в том обществе: напыщенными индюками, любящими грубые развлечения, картежные игры, постоянные кутежи, пошлые шутки и падших женщин. Например, таков был Василий Жирков, который тоже служил при штабе Кутузова, хоть и на третьих ролях, но дистанция между беззаботным гусарским корнетом и вдумчивым князем Андреем была огромная.

Дорохову казалось просто удивительным, что ротмистр владеет еще и медицинской наукой, постоянно заботясь о раненых и лично взявшись делать операцию Жиркову. Ни один штабной офицер, насколько знал Дорохов, такими лекарскими талантами не обладал. А большинство дворян и вовсе считало, что лечить людей — занятие недостойное и плебейское. Но, сам Дорохов так отнюдь не считал, прекрасно понимая, насколько важно оказывать раненым быструю помощь. Ведь он и сам истекал кровью от сабельных порезов после штурма Гельфа, когда князь лично зашил ему раны. И потому Волконский для Дорохова являлся приятным исключением из всех правил. «Эх, да если бы все наши штабные офицеры хоть немного походили на нашего ротмистра, то давно, наверняка, победили мы уже Наполеона!», — рассуждал Федор, проверяя караулы вместе с вахмистром Кириллом Ширяевым.

Однако, когда они с вахмистром поднялись на вершину холма, Федор сразу заметил нарушение. Два молодых солдата, поставленных там в дозор, решили согреться. И поэтому они, думая, что начальство не заметит, разожгли небольшой костерок. Разумеется, поручик сразу пресек безобразие. Но, вполне возможно, что кто-нибудь костер уже увидел издалека. И если пламя на вершине холма заметили французы, которые преследуют отряд, то последствия не заставят себя ждать. А Дорохов чувствовал, что в покое французы их не оставили. Как и сам он не спустил бы с рук неприятелю рейд по тылам, если бы командовал каким-нибудь тыловым гарнизоном.

У каждого стрелка Семеновского полка, как и у пехотинцев других полков, с собой обязательно имелся достаточно удобный кожаный ранец. Потому у любого солдата за спиной, помимо пуль и пороха, всегда лежало достаточно различных мелочей, необходимых в походе. В солдатском ранце обязательно содержались: неприкосновенный запас сухарей и жестяная фляжка-манерка, запасное белье, пуговицы и нитки с иголками, щетки для приведения в порядок мундира и сапог, а также принадлежности для чистки оружия. Находились в солдатском ранце и необходимые инструменты: шило, нож, ножницы и даже отвертка для закручивания винта крепления кремня в замке ружья. Запасные кремни в ранце тоже обязательно имелись. А еще, конечно же, там находилось огниво и трут для разведения огня. И этим обстоятельством воспользовались солдаты, стоявшие в карауле на вершине холма и запалившие там костер.

Конечно, небольшой костерок Дорохов с Ширяевым, взбежав на холм, сходу затоптали. Дорохов шикнул на солдат:

— Вы что же делаете, мать вашу три раза! Хотите, чтобы французы нас увидали!

А вахмистр Ширяев порывался сразу устроить мордобой нарушителям дисциплины, отвесив каждому из солдат по внушительной оплеухе, но поручик остановил его. Раньше и сам Федор настучал бы нерадивым бойцам по ушам за такое дело, но в последнее время Дорохову хотелось походить во всем на князя Андрея, а ротмистр не считал битье солдат рациональным. Более того, князь ни разу еще не ударил при поручике ни одного солдата. Потому Дорохов ограничился ругательствами и отправил нарушителей дисциплины в штрафники, приказав им поступить в распоряжение фельдшера для ухода за ранеными. Поручик распорядился: