Милнер встал, давая понять, что обсуждение подходит к концу:

— Джентльмены, мистер Стерлинг представил впечатляющий и очень продуманный план. Прошу вас в течение сегодняшнего дня подготовить свои комментарии. — Он повернулся ко мне. — А пока я предлагаю вам посетить нашу исследовательскую лабораторию. Думаю, вам будет там интересно.

Когда мы выходили из конференц-зала, Финч задержал меня у двери:

— Очень необычный подход, мистер Стерлинг. Признаться, я был настроен скептически, но ваш анализ заставляет задуматься. Особенно меня заинтересовали Minnesota Mining и Container Corporation, компании, о которых редко говорят на Уолл-стрит.

— Они не самые громкие на рынке, — согласился я, — но у них прочный фундамент и удивительный потенциал для инноваций.

— Будьте готовы к настоящей атаке вопросов за ужином, — дружески предупредил Финч. — Я буду копать глубже.

— С нетерпением жду интеллектуального вызова, — улыбнулся я.

Милнер, заметив наш разговор, подошел:

— Я вижу, Роберт, тебя зацепило?

Финансовый директор кивнул:

— Должен признать, мистер Стерлинг знает свое дело. И что важнее всего, мыслит независимо.

— Именно поэтому я его и выбрал, — Милнер положил руку мне на плечо. — А теперь идемте в лабораторию. Уверен, у нашего молодого финансиста найдутся интересные идеи и для научного отдела.

Мы вышли в коридор, где нас уже ждал О’Мэлли, незаметно покинувший зал чуть раньше. На его лице читалось спокойное удовлетворение. Первая часть нашей миссии прошла успешно.

Исследовательская лаборатория Milner Rubber Works располагалась в отдельном здании, соединенном с основным корпусом крытым переходом. Когда мы вошли, я сразу отметил разительный контраст с производственными цехами. Если там царили шум и движение, то здесь господствовали тишина и порядок.

Просторные помещения с белыми стенами, лабораторные столы из нержавеющей стали, сложное оборудование, назначение которого не всегда было очевидно. Воздух наполняли характерные запахи химических реактивов, смешанные с ароматом резиновых смесей.

— Добро пожаловать в наш храм науки, — с гордостью произнес Милнер, обводя рукой лабораторию. — Именно здесь рождается будущее компании.

Доктор Фелпс, до этого державшийся несколько отстраненно, заметно оживился, оказавшись на своей территории:

— Мы разделяем работу на три направления, — начал он, ведя нас по центральному проходу между лабораторными столами. — Улучшение существующих рецептур, разработка новых материалов и создание инновационных применений для резины. Еще есть подразделение производства синтетического каучука, которое вы уже видели в основном цехе.

Я с интересом рассматривал работающих ученых и лаборантов. Некоторые из них проводили испытания на странных машинах, растягивающих и сжимающих образцы материалов. Другие смешивали химикаты в стеклянных ретортах.

— А это наша гордость, — Фелпс указал на отдельное помещение за стеклянной перегородкой. — Лаборатория синтетических полимеров.

Мы вошли внутрь. Здесь работали всего три человека в белых халатах, окруженные еще более сложным оборудованием.

— Доктор Саймонс руководит этим направлением, — Фелпс представил высокого худощавого мужчину с живыми, умными глазами и аккуратно подстриженной бородкой. — Один из лучших химиков-органиков в стране.

Доктор Саймонс оторвался от своих приборов и пожал нам руки:

— Рад приветствовать гостей. Мистер Милнер говорил, что вы интересуетесь новыми материалами, мистер Стерлинг?

— Более чем, — искренне ответил я. — Особенно их долгосрочными экономическими перспективами.

Саймонс взял с лабораторного стола неприметный серый кусочек материала и протянул мне:

— Знаете, что это?

Я осторожно взял образец и внимательно осмотрел его. Материал был эластичным, но значительно тверже обычной резины. При легком нажатии он возвращался в исходную форму, но делал это медленнее, чем натуральный каучук.

— Полагаю, один из ваших экспериментальных синтетических полимеров, — ответил я.

— Верно, — кивнул Саймонс. — Но что отличает его от обычной резины?

Я еще раз внимательно изучил образец, затем сделал то, что удивило всех присутствующих. Поднес его к бунзеновской горелке, стоявшей на соседнем столе.

— Можно? — спросил я Саймонса, который после секундного замешательства кивнул.

Я осторожно поднес край образца к пламени. Материал загорелся не сразу, как это сделал бы натуральный каучук.