— Идет, — облегченно выдохнул я. — Спасибо, Констанс. Вы спасаете не только меня.

— Только не умирайте, Стерлинг, — в ее голосе промелькнула тревога. — Я слишком заинтригована, чтобы остаться без разгадки.

Она продиктовала мне адрес небольшого аэродрома в пригороде Кливленда, где нас будет ждать пилот Джек Риддл, и завершила разговор обещанием немедленно связаться с ним.

— Нам повезло, босс, — О’Мэлли наконец отвернулся от окна. — На улице никого нет. Возможно, слежка на время снята.

— Тем лучше для нас, — я взял свой чемодан. — Выходим через черный ход. Нам нужно поймать такси до Кливленда.

Кливленд встретил нас моросящим дождем и низкими облаками. Такси остановилось у ворот небольшого аэродрома, простого поля с одним ангаром и деревянной башенкой диспетчера.

— Вы уверены, что это здесь? — с сомнением спросил водитель. — Не похоже, чтобы сегодня кто-то летал.

Я расплатился с таксистом, добавив щедрые чаевые:

— Мы уверены. Спасибо.

Мы с О’Мэлли стояли под моросящим дождем, глядя на пустой аэродром. Единственным признаком жизни был свет в окнах маленького деревянного здания у края поля.

— Не самая летная погода, — заметил О’Мэлли, натягивая шляпу поглубже.

— Идем, — я направился к освещенному зданию. — Надеюсь, мисс Хэллоуэй так же убедительна по телефону, как и при личной встрече.

Внутри оказалось неожиданно уютно. Потрескивающая печь в углу давала приятное тепло, а керосиновые лампы наполняли комнату мягким светом.

За столом, заваленным картами и какими-то бумагами, сидел человек лет сорока с обветренным лицом и внимательными глазами. Он поднял взгляд, когда мы вошли.

— Стерлинг? — спросил он вместо приветствия.

— Да. Вы должно быть Джек Риддл?

Мужчина кивнул:

— Констанс позвонила. Сказала, что вам нужно срочно в Бостон, — он взглянул в окно и поморщился. — Не самая подходящая погода, но летать можно.

— Мы очень признательны, — искренне сказал я.

Риддл встал, взял с вешалки кожаную куртку:

— Я делаю это только ради Констанс. Она сказала, что это вопрос жизни и смерти.

— Так и есть, — подтвердил я.

— Тогда идемте. Fairchild заправлен и готов к полету.

Мы вышли под дождь, который, к счастью, начал стихать. Риддл шел впереди, освещая путь фонарем. Вскоре перед нами возник силуэт самолета Fairchild FC-2, одномоторного высокоплана с закрытой кабиной.

— Красавец, — с искренним восхищением сказал я.

— Шестиместный, но сегодня вы будете единственными пассажирами, — Риддл похлопал по фюзеляжу самолета с видимой гордостью. — Крейсерская скорость около ста миль в час. При хорошей погоде долетели бы за четыре-пять часов. Сегодня, — он взглянул на небо, — может занять побольше.

О’Мэлли с опаской смотрел на самолет:

— Насколько это безопасно?

Риддл усмехнулся:

— Безопаснее, чем взбесившаяся лошадь. Но менее безопасно, чем кресло-качалка. Пойдет?

О’Мэлли не выглядел убежденным, но кивнул. Мы загрузили наши скромные пожитки в самолет и заняли места в пассажирской кабине. Риддл провел краткий инструктаж:

— Сидите пристегнутыми. Здесь, — он указал на пакеты, — на случай тошноты. Не паникуйте при турбулентности, это нормально.

О’Мэлли выглядел все более встревоженным:

— Турбулентность?

— Просто болтанка, — объяснил Риддл. — Как на корабле в шторм, только в воздухе.

Это сравнение не успокоило О’Мэлли, и я заметил, как он незаметно перекрестился, когда Риддл перешел в кабину пилота.

Двигатель чихнул, выпустил облако дыма, затем загудел, постепенно набирая обороты. Пропеллер превратился в размытый круг, и самолет начал дрожать, готовясь к взлету.

— Вы уже летали раньше, босс? — почти прокричал О’Мэлли, перекрывая шум мотора.

— Да, — ответил я, вспоминая трансатлантические перелеты в будущем времени. — Но не на таком маленьком самолете.

Fairchild начал движение по грунтовой полосе, набирая скорость. О’Мэлли вцепился в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.

Тряска усилилась, затем — внезапный толчок, и земля начала отдаляться. Мы поднялись в воздух.

Самолет набирал высоту, прорезая низкие облака. Тряска и болтанка не прекращались, но постепенно становились ритмичнее, почти убаюкивающими.

О’Мэлли сидел с закрытыми глазами, шепча что-то. Я прислушался. Оказывается, мой помощник искренне читал ирландскую молитву.