Медленно, почти театрально, уголки его губ изогнулись в ухмылке. Это была не радость, а холодная, хищная уверенность, как у акулы, почуявшей добычу. Он наклонился вперёд, его голос был низким, с едва уловимой угрозой.

— Фьюжн-кухня, говоришь? — произнёс он, и его ухмылка стала шире. — Мураками думает, что может выкрутиться, удивив Токио блинами и борщом? Как мило. Пусть наслаждается своим маленьким триумфом. Я тоже припас для него кое-что.

Кента моргнул, его пальцы замерли на планшете. Он знал этот тон — Танабэ никогда не говорил пустых слов, и за его ухмылкой всегда скрывался план, отточенный, как лезвие. Помощник кашлянул, пытаясь скрыть нервозность.

— Что… что вы имеете в виду, Танабэ-сан? — спросил он осторожно.

Танабэ встал, его тень упала на мраморный пол, и подошёл к окну, глядя на Токио, раскинувшийся внизу, как шахматная доска. Город был его полем битвы, и он не собирался проигрывать. Он повернулся, его глаза сверкнули, как сталь.

— Скоро узнаешь, Кента, — сказал он, его голос был почти ласковым, но от этого ещё более зловещим. — Мураками думает, что перехитрил всех — меня, полицию, даже этот сброд из «Морского Щита». Но я играю в эту игру дольше, чем он живёт. Его «Белый Тигр» сгорит, и он даже не поймёт, кто поднёс спичку.

Кента кивнул, не осмеливаясь задавать вопросы. Он знал, что Танабэ не делится планами, пока не наступит время. Но в его ухмылке, в его спокойной уверенности было что-то, от чего по спине помощника пробежал холод. Танабэ вернулся к столу, взял бокал с золотистой жидкостью и сделал глоток, его взгляд был устремлён куда-то вдаль, где Кенджи Мураками, сам того не зная, уже шёл навстречу своей ловушке.

Здание «Спрут», офис Президента компании

Я знал, что Танабэ, этот гад, не будет сидеть сложа руки. И всё же, когда Ичиро ворвался в мой кабинет, я не был готов к тому, что он принёс.

Ичиро выглядел так, будто его только что ударило током. Его галстук был сбит набок, волосы растрепались, а в руках он сжимал ноутбук, как будто это была бомба с тикающим таймером. Он даже не поздоровался — просто плюхнулся в кресло напротив, открыл ноутбук и ткнул пальцем в экран.

— Кенджи-сан, ты должен это увидеть, — сказал он, его голос дрожал от смеси гнева и тревоги. — Танабэ… этот ублюдок перешёл все границы.

Я нахмурился, чувствуя, как внутри закипает недоброе предчувствие. Ичиро редко терял самообладание, и его вид заставил меня напрячься. Он запустил видео, и я наклонился ближе, чтобы рассмотреть. На экране появилась реклама «Серебряного Журавля», сети Танабэ. Глянцевые кадры: элегантный зал, официанты в белых перчатках, столы, накрытые хрустящими скатертями. А затем — крупный план блюда: фугу, нарезанная с ювелирной точностью, поданная с соусом, который блестел, как жидкое золото. Голос за кадром, гладкий и насмешливый, объявил: «Представляем новое меню „Обед замминистра“ от „Серебряного Журавля“! Изысканный вкус фугу, который вы никогда не забудете… и, в отличие от некоторых, у нас вы точно останетесь в живых!»

Мой желудок сжался, как от удара. Камера показала вывеску с названием меню, написанным золотыми буквами, и улыбающегося Танабэ, который поднимал бокал с саке, будто праздновал победу. Видео закончилось логотипом «Серебряного Журавля» и слоганом, который бил, как нож: «Вкус без риска». Я почувствовал, как кровь прилила к лицу, а кулаки сжались так сильно, что ногти впились в ладони.

— Этот… этот подонок! — вырвалось у меня, и я вскочил, чуть не опрокинув кресло. — Он использует смерть Сато, чтобы насмеяться над нами? «Обед замминистра»? Да он плюёт на могилу человека, чтобы поднять свои продажи!

Ичиро кивнул, его лицо было мрачным, но глаза горели тем же гневом, что и у меня.

— Это не просто реклама, Кенджи, — сказал он, захлопывая ноутбук. — Это удар. Танабэ знает, что «Белый Тигр» набирает популярность. Он хочет вернуть внимание к скандалу, напомнить всем о фугу, о Сато. И это работает — я уже видел посты в соцсетях. Люди смеются, но некоторые… некоторые верят, что мы виноваты.

Я начал мерить шаги по кабинету, чувствуя, как ярость кипит, как лава. Танабэ. Этот скользкий, жадный гад, который всегда ненавидел моего отца, а теперь меня. Он не просто конкурент — он хищник, который ждал, пока «Спрут» споткнётся, чтобы растащить его на куски. Но это… это было слишком. Назвать меню в честь мёртвого человека, намекать, что мы убийцы, и при этом ухмыляться, как будто он уже выиграл? Я сжал челюсть, пытаясь взять себя в руки, но внутри всё кричало: раздавить его.

— Он думает, что может сломать нас, — прорычал я, останавливаясь у окна. Токио сверкал внизу, но я видел только лицо Танабэ, его самодовольную ухмылку. — Но я не дам ему этого. Мы ответим, Ичиро. И он пожалеет, что связался со мной. Это переходит все границы. Танабэ думает, что может играть грязно и выйти сухим из воды? Он ошибается. Пора прижать этого ублюдка раз и навсегда. Я разберусь с ним.

Ичиро кивнул, его губы сжались в тонкую линию. Он не стал спорить — знал, что, когда я в таком состоянии, меня не остановить.