А все вместе эти шёпоты сложились в многоголосый хор, заставляющий поёжиться.

— Да, он всегда рядом со мной, — широкая лисья улыбка. — Итак, с чего начнём, господа?

Начали с движения в сторону магазина некоего Шлифовальщика. И вопросов:

— Выходит, небесная госпожа не пошутила, сказав, что в наш город вы с напарником прилетели?

— Конечно, нет. Вообще, как он говорит, самые забавные шутки правдивы, а не лживы.

— Э-э… госпожа Лейта, но разве вы действительно… ну…

— Ты про мой возраст?

— Да!

— Да.

— Да?!

— Да.

— А-а-а…

— Сестрёнка, а что не так с твоим возрастом?

— Я просто намекнула господину Лакшуту, что могу быть ровесницей его бабушек… то есть я не уверена в точных числах — откуда бы мне знать, сколько лет его почтенным родственницам во втором колене? — но кому, как не целительнице, разбираться в теме? И если самому господину Лакшуту примерно 18–19 лет, насколько я могу ощутить, то я старше его в четыре раза. С половиной.

— Начало девятого десятка? — моментально подсчитала Три Лепестка, идущая под ручку с нею с левой стороны. — А ты недурно сохранилась!

— Недурно? Сестрёнка, да ты обидеть меня хочешь? Я — целительница! Я выгляжу — и, кстати, ощущаю себя — не просто идеально, а оптимально. Кровь рода Ассур — это вам не мутная водица.

— Да, я чувствую… наверно, ты могла бы носить господина Лакшута на руках?

— И снова ты хочешь меня обидеть? Я бы и господина Кхурга могла на руках носить! Он вовсе не выглядит слишком толстым для этого, даже в своих доспехах!

— Фу-фу-фу!

— Хе-хе-хе! Кстати, сестрёнка…

— Да-а-а?

— Тебе сильно дорог этот твой шрам? — поинтересовалась Лейта, доказав, что безнаказанно щупать себя не даст и способна изучить щупающую ответно — это как минимум.

— А-а… ты что, хочешь и можешь убрать его?

— Насчёт хочешь или нет — это тебе решать. Я — могу.

— Но ведь…

— Если ты о повреждениях духа, из-за которых исцеление чисто телесное не помогает, то ты явно хочешь обидеть меня в третий раз. Если я сказала, что могу исцелить нечто — значит, я это могу. В таких вещах шутки неуместны совершенно. — Тон без малейшей ноты игривости, почти лязгающий.

— И… чего ты потребуешь за такую услугу?

— Дай-ка подумать… — Лейта потёрла указательным пальцем правой руки свой подбородок. — Как-то даже странно требовать слишком много за мелочь…

— Мелочь?! Да мне даже чудо исцеления второго ранга не помогло!

— Конечно, не помогло. Раз твой ожог — сочетанная травма тела и духа, причём духа в первую очередь, причём застарелая, то есть превратившаяся как будто в новую норму — следовало прибегнуть к чуду третьего, а лучше четвёртого ранга.

— Откуда бы я взяла такие деньжищи?

— Не знаю, и меня содержимое твоего кошеля не интересует.

— А что интересует? Шуточки при помощи правды?

— Госпожа Три Лепестка, я повторю один раз и очень надеюсь, что третьего не потребуется. Я. Не. Шучу. На. Темы. Исцеления. Это слишком грубо, жестоко и в целом не соответствует духу целительства.

— Так чего же хочет сестрёнка? — несколько натужно спросила алоглазая. — Может, её удовлетворит мольба? Или же…

— Ох, сестрёнка, тебя преизрядно испортило общение с грубыми, жадными и жестокосердными людьми. Даже во мне ты норовишь усмотреть злодейку, тогда как я стараюсь благодетельствовать по мере сил и не таю иглы с ядом в ладони. Не иначе, работа со стражей города зачернила твой характер… впрочем, это снова не моё дело. Каждый живёт, как хочет и может.

— Госпожа Лейта…

— Сестрёнка, не надо так формально. Давай я уже скажу прямо. Мы с напарником долго бродили по Лесу Чудес, даже, наверно, слишком долго… — вздох. — Достаточно сказать, что я за это время взяла более десяти ступеней…

— Что?!

На хоровой вопль целительница будто не обратила внимания.

— … в общем, сюда мы летели ради трёх вещей: отдыха, продажи трофеев и для аттестации на ранг. А ты, как я посмотрю, аттестована в гильдии и наверняка имеешь там связи. Так вот, давай сделаем так: я при свидетелях избавлю тебя от шрама, а ты похлопочешь о том, чтобы меня и напарника не слишком долго мурыжили с присвоением звёзд. Устроит тебя такое?

— Ну ты дала жару, любимая. Почище даже Трёх Лепестков.

— Просто свобода в голову ударила. Немножко.

— Немножко?

— Ой, а сам-то! Что это за жуткая театральщина с хоровым шёпотом из ниоткуда? Страшно даже подумать, что они там могли подумать! А как ты меня кормил?

— Как обычно.

— То есть появляющиеся как бы из ниоткуда сочные, истекающие соком и маной нямки — обычно?

— Ты же сама просила: напарник, я жрать хочу, дай-дай-дай! Ну, я и давал. А ты жрала.