Фрида закатила глаза. Она любила Алехандро всем сердцем, но почему он никак не хочет понять, что эти движения — часть ее самой. В детстве она переболела полиомиелитом, который изуродовал ее правую ногу. Но, несмотря на это, она не могла представить себе жизнь без скорости, лазанья через препятствия и танцев. И Алехандро наверняка знал об этом. Почему же все вокруг требуют, чтобы она чинно спускалась по лестнице, как пай-девочка, и чтобы никто и никогда не видел ее запыхавшейся. Лишь потому, что она женщина? Ну конечно, она женщина. И она будет настолько стремительной, насколько сама захочет.

Фрида резко остановилась посреди пролета, и Алехандро чуть не врезался в нее.

— Но я нравлюсь себе такой. А ты просто боишься, что я быстрее себя! — крикнула она. Тяжело дыша, он стоял на ступеньку выше нее, черные волосы ниспадали ему на лоб, а скулы горели огнем. Наклонившись, он прижался губами к ее губам. Фрида позволила ему себя поцеловать, затем ловко увернулась от его объятий и продолжила свой путь вниз по лестнице и через тенистый дворик.

Улица встретила ее душным полуденным зноем. На дворе стоял сентябрь, заканчивался сезон дождей, воздух был напитан влагой. С утра прошел небольшой дождик, и все дома словно вымыли с мылом.

Они зашагали по улице Аргентина в сторону Сокало, огромной центральной площади, которую украшали кафедральный собор и Национальный дворец. Сюда стекался весь город: жонглеры и уличные музыканты мари-ачи, торговцы и жулики, политики и простой люд. Фрида старалась идти как можно медленнее. Ей не хотелось возвращаться домой. Койоакан — само это название навевало скуку. Из развлечений — пыльная площадь Идальго перед церковью. В Койоакане все знали друг друга и некуда было спрятаться от неусыпного надзора соседей и священника. А здесь, на улицах столицы, теснились толпы людей. Они бродили по рынкам и сидели за столиками летних кафе. На Сокало играла музыка, реяли транспаранты или показывали фокусы бродячие артисты. Здесь всегда было на что посмотреть. И здесь она могла целоваться с Алехандро сколько захочется.

На террасах кафе в такую жару было немноголюдно. Но торговки-индианки все равно выставили свои незамысловатые лотки, сколоченные из деревянных досок. Раскрыв зонтик, Фрида медленно фланировала мимо прилавков. Торговцы сидели перед кованой оградой, опоясывающей собор, или в тени, которую отбрасывали стены домов, и предлагали купить овощи и фрукты, вышивку и керамику, и даже черепа, изготовленные из подкрашенной сахарной глазури, хотя до Дня мертвых оставалось несколько недель.

— Разве тебе сегодня не нужно к Фернандо? — поинтересовался Алехандро, пытаясь уклониться от ее зонтика. — Дождя-то сейчас нет!

— Но этот зонтик такой милый, ты не находишь? — Фрида покрутила его в руке, так что окаймляющая зонт бахрома взметнулась вверх. — И к Фернандо я сегодня не иду.

Фернандо Фернандес был графиком-рекламистом и другом ее отца. Два раза в неделю он давал ей уроки рисования. За это она помогала ему в работе.

Они остановились перед любимым киоском Фриды. Здесь торговали амулетами и ретабло [3] , нарисованными на кусочках жести. Эти картинки, которые приносили святым покровителям, когда хотели поблагодарить их или попросить о чем-нибудь, рассказывали невероятные истории о нуждах и заботах простого люда. Фрида провела пальцем по каждому ретабло и прочла все надписи. «В этих изображениях запечатлена душа мексиканского ня роля», — с глубоким почтением подумала она.

Пожилая индианка узнала ее.

— Эй, — сказала она, — смотри, у меня есть кое-что новенькое. — Она показала пару картинок размером с почтовую открытку.

— Глянь-ка, женщина просит, чтобы муж не уличил ее в прелюбодеянии, и клянется отныне быть ему верной. Совсем как ты, — съехидничал Алехандро.

— Ой, ну я же рассказала тебе о Фернандо. И вообще, до этого у нас с ним дело не дошло. Но на будущее, если я решу тебе изменить, попрошу сперва помощи у Бога, чтобы ты меня не поймал.

Черт возьми, ну зачем она это сказала! Фрида быстро взяла Алехандро за руку, поднесла ее к губам и поцеловала.

— Я пошутила, — беспечно заявила она.

Ее внимание привлек амулет размером с ладонь, ярко-красный, с желтыми брызгами. А рядом с ним лежало маленькое оловянное сердце с цветной окантовкой из эмали. Внутри можно было разглядеть два профиля, мужской и женский. Очевидно, это были возлюбленные.

Фрида взяла оба амулета в руку и показала Алехандро:

— Выбирай.

— Возьми этот, — указал он на амулет.

— Ну нет. Я лучше возьму сердце, — возразила она, подарив ему красноречивый взгляд. — А теперь можно ехать, — улыбнулась она и взяла его под руку, аккуратно спрятав сердце в карман юбки.

Рядом с ними проезжала конка. Она тащилась так медленно, что едва могла их обогнать. В нос Фриде ударил терпкий запах конского пота.

— Это наша, — бросил Алехандро, приготовившись вскочить на подножку.

— Подожди, я оставила зонтик в киоске! — закричала Фрида. — Я мигом, только заберу его.