Когда закончился второй фильм, Фрида словно искупалась в ванне, заполненной разнообразными эмоциями. Это удовольствие нельзя было сравнить ни с чем.

— Я и не знала, что гринго могут быть такими веселыми и беззаботными. И что они тоже иногда выползают из своих раковин. А этот бар — просто прелесть. Я очень благодарна, что ты меня вытащила!

В компании подруг жизнь в Нью-Йорке уже не казалась Фриде такой мрачной. Живя жизнью миллионов простых ньюйоркцев, она поняла, что и у этого города есть свои прелести. И на великосветских раутах она больше не стояла как истукан рядом с Диего, а охотно включалась в беседу. Ведь что бы ни обсуждали гости — новый фильм, журнал или небоскреб, — она уже знала, о чем идет речь.

Выставка Диего в Нью-Йоркском музее современного искусства имела оглушительный успех. Высшее общество города наперебой зазывало в гости обоих супругов Ривера. Постепенно Фрида привыкла к такой жизни. В тот вечер они тоже отправились на званый ужин на Пятую авеню. К сожалению, ни Аниты, ни Люсьенн не было среди гостей, и Фрида быстро заскучала.

Встав из-за стола, гости переместились в просторный зал. Фрида устроилась в уголке. Официант ходил с подносом, предлагая напитки. Художница взяла бокал шампанского, хотя предпочла бы бренди. Она не спрашивала, откуда взялся алкоголь: богатые на то и богатые, чтобы позволять себе все что угодно, но в данном случае ее это даже устраивало. Потом Фрида заметила Диего, сидевшего в кресле. Около него увивалась одна из тех женщин, которые вечно охотятся на богатых и знаменитых мужчин. Она пожирала Диего откровенными взглядами. Спустя какое-то время Фриде надоело на это смотреть. С бокалом в руке, покачиваясь и шелестя юбками, она медленно подошла к ним.

— Fuck! — громко выругалась она по-английски и смахнула пару капель шампанского, которые только что пролила на платье. Вокруг воцарилась гробовая тишина. Дама с рыхлым, как сырое тесто, лицом испуганно уставилась на мексиканку. Гигантское колье почти терялось в складках двойного подбородка толстухи.

— Ой, простите, это нехорошее слово? Не судите строго, — с очаровательной непосредственностью улыбнулась Фрида, — я все еще плохо говорю по-вашему. — И она, изящно опустившись на подлокотник кресла Диего, принялась гладить руку мужа. Соперница яростно фыркнула и вылетела из зала. Фрида посмотрела на Диего: тот трясся от беззвучного хохота.

— Тебе уже не так грустно, моя Фрида? — нежно спросил он, когда они тем же вечером лежали в постели.

Фрида кивнула.

— Когда со мной Анита или Люсьенн, этот город кажется вполне сносным. Нам очень весело вместе, и я узнаю от них много нового.

— Мы скоро поедем в Детройт.

— Я знаю.

— А в Детройте все повторится? Ты будешь страдать и ненавидеть город?

Фрида на секунду призадумалась.

— Может, и нет, — сказала она. — Я изменилась. Я уже не та малышка, на которой ты женился. И в Детройте я буду рисовать, вот увидишь. И страдания уйдут. — Немного поколебавшись, она добавила: — Просто мне надоело, что люди не замечают меня рядом с тобой.

Ривера тихо засмеялся.

— Поэтому ты и устраиваешь маленькие провокации? Они мне нравятся, но пришлось постараться, чтобы замять скандал. Интересно, какой ты изобразишь новую Фриду на своих картинах?

Об этом художница еще не думала, но была уверена, что обязательно отразит в автопортретах произошедшие внутри нее перемены. В голове уже крутилось несколько идей для новых работ. Ей захотелось, не теряя ни минуты, сделать несколько набросков.

— Как, по-твоему, будет смотреться, если я нарисую себя американкой снаружи, а мексиканкой внутри? — Она призадумалась, как передать свою идею на холсте, и уже собралась было задать мужу следующий вопрос, но по его дыханию поняла, что Диего заснул.

«Ладно, спрошу завтра», — с радостным предвкушением решила она.

Поезд тащился из Нью-Йорка в Детройт целый день. Фрида все время сидела у окна, пожирая глазами меняющийся пейзаж. В конце апреля природа просто взорвалась красками. За окном по берегам рек стелились ковры белых цветов и качали мохнатыми ветками нежно-зеленые ели, каких не увидишь в Мексике. Порой перед глазами возникало величественное дерево, подчиняя себе всю перспективу. Фрида прикорнула, но совсем ненадолго. Ей не хотелось ничего пропустить. Как такая красивая страна может порождать настолько уродливые города!

— Глянь, Диего, какие оттенки зеленого в листве.

Диего лишь на секунду поднял глаза, бросил: «Да, миленько» — и снова зарылся в свои рисунки.

Такое отношение доводило Фриду до белого каления. Пусть не смеет ее игнорировать!

— Ладно, пойду побреюсь, — сказала она и сделала вид, что собирается встать.

— Да-да, иди, — рассеянно отозвался Диего, но сообразил, что попался на уловку жены. Он поднял голову и надул щеки, так что действительно стал похож на лягушку.

Супруги переглянулись и прыснули, снискав насмешливые взгляды соседей по купе.

Спустя какое-то время Диего вернулся к эскизам, но теперь хотя бы говорил с Фридой. Он рассказывал ей о станках, на которых делают автомобили Форда. Ривера был без ума от современных технологий и верил в чудодейственную силу стали на службе человека. Он с огромным уважением отзывался о людях, которые стояли перед ревущими доменными печами и управляли многотонными агрегатами.

— В Детройте самые влиятельные профсоюзы в Америке. У рабочих на заводах Форда есть власть.

Диего интересовался каждым этапом производственного процесса, потому что именно это он и собирался изобразить. Ассистенты и ассистентки уже замеряли стены и подготавливали их к грунтовке. Они заказали в Мексике песок и позаботились об основных ингредиентах для красок.