— Я часто писала тебе, как мне одиноко и как я скучаю. По крайней мере, раз в неделю-то точно.

— Фрида.

Она вздохнула и со смиренной улыбкой сказала:

— Сеньора Луна больше не навещала меня после аварии. — Так она всегда говорила, когда хотела сообщить, что у нее месячные. — Проклятый штырь порвал мне девственную плеву, лишив тебя возможности самому сделать это. Может быть, я даже залетела от него.

— Я думал, Фернандес уже позаботился о твоей девственности.

Фрида прикусила губу, чтобы сдержать гневный вопль. Она сама рассказала Алехандро о флирте с Фернандо, потому что считала, что в отношениях нет ничего важнее честности, ну и, конечно, чтобы немного позлить его. Возможно, Алехандро не собирался перекладывать на нее вину за то, что не пришел раньше, но разговор как-то сам собой свернул не в то русло.

— Я принес тебе кое-какие книги, — быстро сказал молодой человек и потянулся за портфелем, который поставил у кровати.

— О, как мило. Я снова могу читать, и голова у меня больше не болит. Все немецкие книги в отцовской библиотеке я уже прочла от корки до корки. Дай взглянуть.

Он положил рядом с ней «Моби Дика» Германа Мелвилла и «Гордость и предубеждение» Джейн Остин.

Она схватила Алехандро за руку и попыталась притянуть к себе, чтобы поцеловать, но он отстранился.

— Фрида, мне нужно тебе кое-что сказать.

Вот и настал тот самый момент. Она же чувствовала, что Алехандро что-то скрывает от нее! Стараясь не выдавать волнения, Фрида отпустила его руку и оперлась на локти, чтобы приподняться на подушках. Тут же в спину словно ударил электрический разряд. Она втянула в себя воздух, издав шипящий звук, и в этом звуке слышалась не только боль, но и страх перед признанием Алехандро.

— Что случилось? Давай, говори уже. Я в состоянии принять правду.

— Я поеду в Европу и буду там учиться.

Фрида вздрогнула и уставилась на него. Так вот оно что! Пока она была еще здорова, они с Алехандро строили планы путешествий, собирались побывать в Америке, в Европе. А теперь он едет без нее и пытается заглушить угрызения совести, обвиняя ее в неверности. От этих мыслей Фриде стало невыносимо грустно.

— Мы же всегда мечтали об этом, — прошептала она.

Теперь он потянулся за ее рукой.

— Ты обязательно поправишься. Но на это нужно время.

— Которого у тебя нет…

Алехандро укоризненно взглянул на нее:

— Ты несправедлива. Меня пригласила тетя, которая живет в Берлине. Я могу остановиться у нее, пока буду в Германии. Иначе я никогда не смог бы позволить себе такую поездку. Чего мы добьемся, если я сейчас не поеду? Ведь неизвестно, когда ты снова встанешь на ноги.

— Когда ты уезжаешь?

— Через две недели.

Повисла неловкая пауза.

— Ах да, мне уже пора. Нужно столько всего еще сделать, — заторопился Алехандро.

— Но ты ведь зайдешь попрощаться?

— Конечно, — кивнул он, но по глазам она поняла, что любимый лжет.

Фрида проследила через окно, как он быстро пересек двор и вышел через ворота на улицу. Ей даже показалось, она услышала его облегченный вздох. «Вот так уходит моя любовь», — подумала она печально. Еще несколько минут она не отводила взгляда от ворот, а потом стерла помаду с губ тыльной стороной ладони. Еще одна мечта растаяла в воздухе. Она никогда не станет врачом и не поедет в Европу. И они с Алехандро не будут вместе.

В комнату вошла Кристина.

— Алехандро уже ушел? Что-то недолго он. Ого, он принес тебе книги. — Она потянулась за Джейн Остин, но отложила ее в сторону и взяла «Моби Дика». — Можно взять почитать? Друзья всегда приносят тебе подарки, — завистливо добавила сестра.

— Можем поменяться местами, если хочешь, — резко бросила Фрида.

Кристина скривилась.

— Я не это имела в виду. Просто мне не достается и толики того внимания, которое уделяют тебе. — Тяжелый взгляд сестры заставил ее сменить тему: — Слушай, я тут была в саду, нарвала тебе цветов.

Кристина разложила на постели бугенвиллеи и маленькие голубые колокольчики. Их нежный аромат тут же достиг ноздрей Фриды.

— О, какие они красивые, нежные и в то же время полные жизни! Скорей, дай мне карандаш.

— И бумагу?

Фрида покачала головой. Она взяла один из крошечных колокольчиков в левую руку, расстегнула блузку и принялась рисовать прямо на ненавистном корсете. Ей понравилось то, что получилось, и скоро к цветам добавились бабочки, маленькие рожицы и голова ее любимого попугая. Это занятие так увлекло девушку, что она остановилась лишь после того, как на гипсе не осталось свободного места, до которого она могла бы дотянуться.

«Пускай я все еще в ловушке, но, по крайней мере, вокруг будет чуть больше разнообразия», — подумала она и, совершенно обессилевшая, опустилась на подушки. И лишь тогда почувствовала боль.