Но, как ни странно, голова не болела и не кружилась. Чай, подслащенный и крепкий, сейчас был как никогда к месту. Полицейский чиновник с удовольствием выпил бодрящий напиток, и кажется, что полегчало, будто напился лучших немецких порошков.

Он поднялся со стула, держась за столешницу, обтянутую зелёным сукном. Тут постарался пройти по прямой линии, и всё опасался, что сейчас нога предательски вывернется и он упадёт на пол. За этим занятием по эквилибристике его застал начальник, Аркадий Францевич Кошко.

— Что же это за экзерсисы, Сергей Петрович? — спросил, удивившись увиденному, начальник сыскной полиции, — и вы ещё не у врача?

— Да ничего страшного. И голова совсем не болит.

— Ну да… Подорвался, брат, на нашем «миноносце» и еще не в больнице?

— Не понял, ваше высокоблагородие… — весь вытянулся Стабров.

Он был ранен в 1904 году, при Порт — Артуре, в бою миноносца «Страшный», и принял слова начальника за неподобаюшую шутку.

— Да сразу видно, что вы не из Москвы, — рассмеялся Кошко, — московские обыватели, резкие на словцо, прозвали трамваи «миноносцами». Взрыв -то был в салоне не от бомбы анархиста, а рванул баллон со сжатым воздухом тормозной системы фирмы «Вестингауз». Мне уже доложили. Вы неплохо отделались, да и кондуктор, к счастью, жив остался. Так что вели себя по-молодецки, помогли обывателям. Но, и о себе подумать должны, — уже строго продолжил Аркадий Францевич, — сейчас Гвоздёв бригаду на происшествие повезёт, и вас заодно к врачу доставит. Не спорьте не спорьте, а то обязательно доложу Анне Аркадьевне! Ну, не смею вас задерживать!

И Кошко просто выпроводил Стаброва из кабинета, придерживая дверь. Посмотрел ведь ещё, как Сергей Петрович спускается по лестнице вниз. Не поленился дождаться, что точно подчиненный выйдет во двор.

ГЛАВА 2 Команда- на выезд!

Полицейский чиновник поздоровался с городовым Муромцевым, дождался обычного его :

— Здравия желаю!

Как всегда, Прохор Иванович стоял у ворот въезда во двор здания Сыскной полиции, символизируя своим основательным видом надёжность сего государственного учреждения.

И уже со спокойной совестью Стабров направися к авто. Деловитый Еремей, как водитель этого автомобиля, расхаживал вокруг, как-бы проверяя состояние аппарата, только вернувшегося сегодня из мастерских. Верно всё же говорят, что можно бесконечно наблюдать, как кто-то работает, и этому всёпоглощающему занятию Сергей Петрович отдался самозабвенно.

Сначала Еремей открыл капот, посмотрел отмытый двигатель, проверил ремень, не забыл и про вентилятор охлаждения. Уровень масла, несомненно был его коньком, как впрочем, и регулировка фар. Наконец, измерил давление в шинах, не забыв при этом и про зеркала.

Стабров не стал расстраивать юношу едким замечанием о проверке и клаксона. Заметил, что полицеские сыскного наблюдают за Гвоздёвым, словно тот стал не иначе новым Станиславским или Немировичем -Данченко, такая вот новая знаменитость московских театров. Только с явным техническим уклоном. Но вот, Еремей наконец заметил полицейского чиновника, и снял свои очки-консервы.

— Сергей Петрович, садитесь! Сейчас Минаков выйдет, сегодня он за вас… Вот, здесь и плед имеется, — озаботился юноша, не упустив из внимания повязку на лбу начальника.

— Всё нормально… — честно ответил Стабров, присаживаясь на диван автомобиля.

Нет, всё же подобное внимание слегка его забавляло. Хотя было это слегка тяжело и угнетающе. Приятно, конечно, с одной стороны. А с другой стороны сел с радостным выражением лица Минаков. И тут же, будто по мановению волшебной палочки, Александр Владимирович принял очень деловитый и сосредоточенный вид. Сегодня полицейский надзиратель нацепил официальный мундир, чем удивил начальника.

Напротив сели фотографа Франц Янович Шульц, фельдшер Федюнин Григорий Ильич и непременный криминалист Никулин Николай Григорьевич. Эти трое были чужды пиетета к символам государственной службы, и были одеты партикулярно, в гражданские двойки. Благодаря влиянию Стаброва, все трое стали носить спортивные пиджаки и брюки, ведь работать в них было куда удобнее. Не было лишь Девяткина.

— Наслышаны, Сергей Петрович, о том происшествии, — начал Григорий Ильич, — чудовищный случай! А перевязали вас хорошо..

— Фармацевт Гердт постарался.

— Очень хороший специалист, — улыбнулся Федюнин, — подсказал мне хорошего поставщика, где формалин и карболку закупать. А то знаете, для морга очень надо… — не сдержался фельдшер.

Минаков проявил некоторый интерес к данным деталям слов фельдшера про морг, а Никулин и Шульц, словно сговорившись, вздохнули и отвернулись. Ну а Стабров, по привычке потянулся к порошку аспирина. Высыпал себе в рот, и с удовольствием проглотил. Голова не болела, но Сергей Петрович решил подстраховаться, побаивался, что дурнота накатит.

— Что за дело, Александр Владимирович? — спросил он.

— Да вам же к доктору… — пробовал возражать Минаков, — и Кошко строго- настрого приказывал, что бы вы посетили больницу.

— Да я на секундочку взгляну, так, на всякий случай. А потом, непременно, в Яузскую больницу поеду, — убедительно настаивал на своём Стабров.

Сказать честно, очень хотелось встряхнуться. Ну, а каждое расследование просто затягивало морского офицера, и несказанно взбадривало. Да и дело нужное, без сомнения.