— Спасибо, но на посту нельзя-с…

Объяснил полицейскому чиновнику служащий дома, и легко поклонился.

— Но господин Частиков просил, что бы не пугать квартирантов, попросить полицейских подняться по чёрному ходу. Прощенья просим, — изрёк Антон Иванович, немало смущаясь.

— Видите, Алексанлр Владимирович, не рады здесь служителям полиции, — повернув голову, изрёк Стабров, — ну, пойдём к чёрному входу.

Чёрный вход- во всех домах с претензией на богатство и успешность, это необходимость обслуживания нужд постояльцев, но с тем, что бы оборотная сторона существования не была заметна. И с тем, что бы господа жизни и их слуги по возможности не соприкасались. Кухарка по чёрной лестнице несёт обед господам, водопроводчик поднимается тоже этим путём. Истопник носит дрова через чёрный вход.

Именно чёрный вход дарит налёт респектабельности и чистоты обитателям «приличных домов». Разумеется, это не касалось казарм для рабочих.

И вот, служители закона поднимались по чёрной лестнице. Здесь стены были выкрашены в тёмно-зелёный цвет, полы покрыты коричневой плиткой, а электрический свет горел еле-еле, отражённый жестяными плафонами. Но, грязи и дров, слава богу, навалено не было. Поднялись на третий этаж, к двери, с табличкой « 13»

***

Стабров крутанул бронзовую рукоятку электрического звонка, жалобно задребезжавшего, словно пожаловавшись обитателям на незваных гостей.

— Кто это? — раздался резкий голос изнутри.

— Откройте, Ракитин, сыскная полиция, — ответил Стабров, узнавший голос городового.

— Сергей Петрович? А говорили, что вы в больнице?

— По пути заехал, — буркнул раненый, — ну, проводите нас…

— Всё в наилучшем порядке, ваше благородие! — уже голосом служивого вещал городовой, поправив «селёдку» левой рукой, — кухарка в комнате прислуги, не выпускал её. И управляющего, Частикова, не пускал, хотя тот грозился и ногами топал.

— Отлично службу исполняете, Ракитин. На входе останьтесь, и не пускайте никого. Ну, Николай Григорьевич, теперь ваш выход…

И Стабров кивнул непременному в его делах криминалисту. Никулин неспешно снял пиджак, повесил его на вешалку, обрядившись в синий лабораторный халат, с хлопком натянул на кисти рук каучуковые перчатки. Специалист просто не сводил глаз с тела, покачивая головой, словно оценивая такую «находку».

По его знаку Шульц поставил на треногу фотоаппарат, и принялся снимать обстановку комнаты, где случилось несчастье. Эта пара работала словно стала единым целым, и один понимал другого с полуслова.

Сергей Петрович стоял у порога, быстро оглядывая место происшествия, как всегда, не прерываясь, слева направо. Итак, два окна, прикрытых зелеными бархатными занавесками, стеллаж с книгами у противоположной стены, кожаный диван, шкаф с документами и рядом с ним рабочий стол покойного, с ещё включенной электрической лампой. Стол покрыт зелёным фетром, лежали два чистых листа бумаги, ручка так и торчала в чернильнице. На стенах висят три фотографии. Стул опрокинут назад, рядом тело покойного, и что там наверху, между узорами лепнины?

— Николай Григорьевич, простите, не гляните, что на потолке? — попросил криминалиста Стабров.

Никулин быстро глянул вверх, не удивился, и даже поднял с ковра кусочки штукатурки.

— Так пулевое отверстие. Попозже доложу.

Сергей Петрович посмотрел снова на диван, кровь, тёмным пятном, залившую ковёр слева от трупа. Однако, пистолет, и мощный, лежал у правой руки мёртвого. Стол не был испачкан, а стул лежал спинкой на полу. Мешать Никулину сейчас не стоило, подумал Сергей Петрович, моргнув от магниевой вспышки.

— Яркая у вас штука, Франц Янович! — не сдержался он.

— Так «Кодак» новый, слепит, зато снимает хорошо.

— Александр Владимирович. будьте любезны, поговорите пока с Прокопием Фомичом Частиковым. Как раз, Николай Григорьевич и закончит.

ГЛАВА 4 Опрос управляющего

Минаков, кивнул головой и направился к чёрному ходу. По пути, в коридоре, оглядел свой только пошитый мундир. Ну, всё же вышел в полицейские приставы, как гордо подумал он. Худо-бедно, и жалованье теперь платят побольше.

— Ракитин, я во двор. А ты глаз не спускай, с Сергея Петровича, опять его поранило. Ежели чего, сразу посылай за доктором!

— Не подведу, ваше благородие! — куражно, выпятив грудь, и блестя начищенными пуговицами мундира, ответил городовой.

— Ладно, смотри у меня…

И Минаков вышел из квартиры, и стал небыстро спускаться вниз. Спросил сам себя- а правильно ли говорил с подчиненным? Не фамильярничал? Или, наоборот, занёсся, в чинодральство попёр? Эх, надо с Сергеем Петровичем поговорить, тот на флоте служил, с пониманием, настоящий боевой офицер… Но вот, последние две ступеньки, и двор. Он обошёл дом, опять оказавшись у парадной.