Когда перед подозреваемой внезапно возникла внушительная фигура Кашалота, ее, вопреки ожиданиям, это нисколько не обеспокоило, и она как ни в чем не бывало продолжала невозмутимо жевать листья. Жевала она так громко, что ее чавканье доносилось даже до окруживших иву, но находившихся от нее на изрядном расстоянии коапповцев. Видя, что гусеница не оказывает вооруженного сопротивления и, следовательно, опасаться нечего, они приблизились к иве вплотную.

То, что появление коапповского воинства во главе с высоким, в буквальном смысле, начальством не вызвало у гусеницы никакой реакции, свидетельствовало о том, что она никак не связывала это событие со своей особой и, судя по всему, вообще не имела представления о смысле происходящего. Поэтому когда руководивший группой захвата Кашалот объявил ей громовым голосом: «Гражданка, вы задержаны!», она не сразу поняла, что грозное уведомление относится лично к ней, и лишь через несколько минут, не слыша ни с чьей стороны отклика, на всякий случай спросила с набитым ртом, не переставая двигать челюстями:

— Это вы мне?

Удильщика столь непочтительное обращение к его обожаемому начальнику привело в такое бешенство, что он даже не завопил, а прямо-таки завизжал в безмерном негодовании:

— Да прекратите же вы жевать, когда с вами разговаривает сам председатель КОАППа!

— Ишь, сколько веток объела… — Сова буквально сверлила гусеницу обличающим взглядом своих большущих круглых глаз. Однако сидевшую на ветке пожирательницу листьев ни взгляд Совы, ни ее реплика совершенно не смутили.

— А что, нельзя? — всем своим видом и интонацией голоса она изображала простодушие. — Я не знала, я существо наивное — на иве живу… ну, иногда на тополе, на липе… кстати, о липе замечательно сказано в стихах, не помню чьих: «Ты спрашивала, всхлипывая, — «А это все не липовое?». Не понимаю — кругом столько листьев, они ведь всё равно осенью опадут…

— Птица-Секретарь, заполняйте протокол, — распорядился Кашалот.

— Имя? — вопрос был обращен, естественно, к гусенице.

— Мое? — откликнулось «наивное существо». — Церура Винула — это на латыни, а в обиходе — гусеница бабочки Гарпии. Слишком длинное имя — зовите просто Гарпией. Зоологи обожают давать бабочкам имена из мифологии. Гарпия — это была такая птица с ликом девы, она метала во всех острые перья. Но я ничего ни в кого не мечу.

Стрекоза была так возмущена, что с трудом удержалась от искушения вцепиться в Гарпию своими острыми челюстями, но ограничилась тем, что бросила ей в физиономию гневные слова:

— Это же надо — так нагло лгать нам прямо в глаза! А кто оглушил лесника Муравья муравьиной кислотой, кто выстрелил в него из кислотного пистолета?!

— Да еще при отягчающих обстоятельствах, — подчеркнул Рак, — при исполнении им служебных обязанностей!

Но Гарпия и бровью не повела (тем более, что бровей у гусениц не бывает).

— Так это был лесник? — удивилась она, продолжая разыгрывать наивную простушку. — А я думала, просто хулиган напал. Для самозащиты сейчас, говорят, даже у людей гражданам разрешают иметь и применять оружие — всякие там баллончики, газовые пистолетики… Законопослушным гражданам, конечно, — таким как я.

От подобного нахальства коапповцы в ярости заскрежетали зубами (те, у кого они были). Даже Кашалот умудрился заскрежетать, хотя зубы у него только на нижней челюсти.

«Законопослушная гражданка» тем временем продолжала:

— А насчет прискорбного недоразумения с Муравьем — поверьте, если бы я знала, что он лесник…

Но Сова не дала ей договорить.

— Ничегошеньки-то она, болезная, не знает, ровно дитё малое, — запричитала она нарочито жалостливо, и тут же обрушилась на Гарпию и ей подобных с филиппикой:

— Развелось дитёв этих — не приведи Господь! Гнезда разоряют — мол, не написано на них, что нельзя. Цветка в лесу не найдешь, все пообрывали — на каждом ведь табличку не повесишь: «Не трогать!»

— Вот отведем вас в муравейник, — буркнул Рак, — там узнаете, что бывает за незаконное владение кислотным оружием, а тем более за его применение.

Едва было произнесено слово «муравейник», как вся наигранная беззаботность Гарпии вмиг сошла с нее, словно хитиновая шкурка при линьке. Куда делся ее беспечный тон!

— Нет, нет, только не в муравейник! — закричала она истерически. Страх выдавали и два ярко-красных жгутика, которые выдвинулись из концов хвостовых щетинок, они вертелись, извивались и дергались, словно червячки. У гусениц Гарпии эти жгутики появляются при грозящей им опасности и служат, видимо, для того, чтобы отвлечь недруга, переключить его внимание…