Шрифт:
— Извините, дети, мне надо уехать, дела.
— Да, пап, езжай, а то преступность без тебя пустит корни.
— Несмешная шутка. А вас, Виталина, я прошу быть очень осторожной и аккуратной. Паша даст вам мой номер, если что, звоните.
— Так я не смеюсь.
Но мужчины улыбнулись, все было сказано по-доброму, вот бы и мне так шутить с родными, но у меня таких нет, только Ксюха да ее Борька.
— Этот ресторан так популярен?
— Ну да, да, конечно, популярен. Я бы не привел красивую девушку в непопулярное место.
— Мать моя приехала и Вальтер.
— Это тот твой странный сопровождающий? Слушай, он похож на дворецкого из «Семейки Адамс». Крен. Да, точно, его звали Крен.
— Точно, да, есть немного.
— А кто тот парень? Ее молодой любовник?
— Племянник Горна, тоже странный.
Мать как раз заняла свободный столик, брезгливо, двумя пальцами, откинула салфетку, ей явно было не по нраву находиться здесь. Смешно, значит, в этом месте они с Антошкой точно неслучайно. Вальтер приехал за мной по поручению хозяина.
Я уже начинаю втягиваться в эти странные игры. Значит, Дмитрию Германовичу нужны наши акции — размечтался! Я хоть и учусь в балетной школе, но какую власть дает контрольный пакет акций, знаю.
А вот откуда Горн взялся, отец Павла не сказал.
Телефон завибрировал в джинсах, пришло сообщение. Решила не читать, но любопытство взяло верх.
Это было фото. Открыла его и сразу перевернула смартфон экраном вниз. На нем была я — в тот момент, когда Дмитрий трогал меня вчера, доводя до оргазма, перед аквариумом с пираньями.
Глава 19
— Уверена, что хочешь вернуться?
— Да, глупо бояться собственного дома.
— А его обитателей? Судя по рассказам отца, твой отчим — странный тип, да и по виду тоже. Взять хотя бы его помощника.
— Если так судить, то все мы странные.
— Я удивлен, ты защищаешь его?
Паша улыбается, смотрит на меня, мы сидим в машине у ворот дома, я не спешу выходить, слушаю его болтовню, а думаю о своем. Фото, то фото, что мне прислали с неизвестного номера, это Горн, точно он. А значит, в кабинете есть камера, может быть, ими напичкан весь дом. Незаметные, маленькие жучки.
— Не защищаю.
— О, а вот тот, о ком мы вспомнили.
Калитка у ворот слева открылась, вышел Вальтер в длинном черном пальто нараспашку, с непокрытой головой. Открыл дверцу машины, подал мне руку:
— Прошу вас, Виталина Робертовна, скоро будет подан ужин, а ваше незапланированное свидание подошло к концу.
— Ты поняла? У нас было свидание! Но вы нас прервали, по сценарию должен быть первый поцелуй, Вальтер, вы помешали.
— Никаких поцелуев. Я жду.
Он так ревностно относится ко мне, это удивляет и немного пугает.
— Не стоит злить бешеную собаку, да, Вальтер? — Намек конкретный, он понял, о ком я, но сделал вид, что не расслышал. — Павел, спасибо за прекрасный день, все было великолепно — прогулка, обед, твои друзья, да и ты сам приятный парень. Увидимся.
— Пока, красотка, но ты мне должна поцелуй.
Подала Вальтеру руку, холодная жесткая ладонь, мы идем в дом, а такое чувство, что меня, как маленькую провинившуюся девочку, сейчас будут долго ругать, потом накажут, лишат сладкого и поставят в угол.
Я уже большая, но ощущения именно такие.
— Отпустите.
— Мы еще не пришли.
— Я могу сама. Я знаю дорогу, отпусти.
Вальтер тянет меня по дорожке на крыльцо, по лестнице на второй этаж, прямо в обуви и в одежде в мою комнату.
Открыв дверь, приглашает меня войти. Стою, смотрю в темноту, не тороплюсь переступить порог комнаты. Что-то останавливает, но в то же время тянет.
— Вы так и будете здесь стоять?
— Нет, но в ваших интересах больше не совершать побеги.
— Достал.
Лучше быть одной, чем с этим занудой. Быстро зашла в комнату, хлопнула дверью и сразу оказалась прижата к ней спиной. Пальцы сдавили горло, внутри все похолодело, дыхание обожгло лицо, а шепот на ухо пробирал до костей:
— Ты знаешь, что ждет девочек, которые не слушаются? У тебя было время подумать, Виталина.
Дмитрий. Это был он. Воздуха стало не хватать, ладони вспотели, внутренний холод сменился жаром. Лица коснулось что-то влажное, это язык, Горн медленно вел им по щеке до виска, пальцы ослабли. Но я так и продолжала стоять в некоем ступоре, широко открыв глаза, вглядываясь в темноту.