А вот уже из самолетов сыплются «одуванчики», ой, то есть воздушно-десантные части морской пехоты Имперского флота — (вторая или третья волна, потери в первой свыше 70%).

Панорама с самолета на горящий нефтезавод — вообще-то большой про… счёт командования, штурмовую группу сбросили на кофейную плантацию в стороне.

Пока те собрались и дошли куда надо, завод уже зажгли с трех концов, пожар тушили две недели, а в строй ввели вообще почти через год. Но полыхает красиво, этого не отнять.

В финале парад в честь посещения Архипелага дяди нынешнего Императора, тот самый, из-за которого задержалась отправка 55-й пехотной на остров Кокойты — вместо быстрого и легкого захвата год мясорубки в горных джунглях, на каждого раненого и погибшего восемь заболевших, личный состав обновился дважды.

Но девчонки всего этого не знают. И хорошо, незачем такое знать. Хватит и того, что их капитана тошнит от этой пафосной мути. Буквально тошнит, и очень хочется пойти в темноту, обнять пальму и удобрить её корни полупереваренным ужином.

На экране уже давно шёл фильм. Юные наследницы боярских родов блистали на балу нарядами. Эли «Валах» Абрамович в роскошном доломане есаула морской кавалерии залихватски подкручивал ус, звенели хрустальные фужеры с шампанским и сабли господ офицеров, не поделивших кружевной платочек героини.

«Красиво гуляет аристократия, — решил фон Хартманн, — у нас бы флотские тупо перепились и пошли бить морды армейским. И сцена в курительной тоже хороша, фотографией с кальяном на диване до сих любят иллюстрировать статейки о моральном разложении боярской верхушки так называемой Конфедерации».

Назойливое, на грани слышимости, жужжание уже некоторое время пробивалось через озвучку киноленты. Но до этой минуты Ярослав игнорировал его. Уж что-то, а звук мотора «тип 9–11» он за последний год благодаря «соседям» из летной школы отличил бы от чего угодно.

Разработанный полтора десятка лет назад как младший в линейке «снежинок», этот мотор и при рождении не потрясал выдающимися характеристиками. Зато технологичный в изготовлении, он не отличался высокими требованиями к качеству масла и бензина, переносил полевой ремонт «чем попало» и который уже год мирился с варварским обращением неопытных курсантов.

После нескольких модернизаций испытанный ветеран продолжал таскать в небо уже которое поколение учебных машин. Вот и сейчас пыхтит в небе какой-то бедолага, наверняка потерял ориента…

— Воздух! Срочное пог… — тут мозг, наконец, включился, — всем залечь! Вырубай свет!

Разумеется, большая часть девчонок замешкалась — пока еще выдерешься из розовых экранных грёз в реальность войны, да и падать среди тесно сдвинутых стульев и скамеек особо некуда. Проектор Сильвия вырубила почти сразу после вопля капитана, но вряд ли это что-то меняло. Если уж там, наверху, бомбардир успел зафиксировать в своей гляделке точку прицеливания, то хоть обвыключайся.

И, словно в подтверждение этих мыслей, с небес донесся очередной знакомый звук — свист… и почти сразу глухой сдвоенный удар, заставивший песчаный грунт ощутимо содрогнуться. Бомбы упали совсем рядом, в нескольких метрах от бунгало. Судя по звуку, пятисотфунтовки, не меньше. Если фугаска, тут и в совочек нечего собирать будет, а вот зажигательная или химическая гадость — ну, итог-то всё тот же, только куда более мучительный.

Так-так, так-так… а взрыва всё нет. Похоже, бросили что-то бронебойное с замедлителем, в расчете пробить палубы и рвануть в глубине корабля, в нежных и чувствительных потрохах — машинном, а еще лучше, артпогребе.

Может еще и поживём, если ушло в землю достаточно глубоко, получится камуфлет, есть шанс пожить подольше. Так-так, так-так, до чего же громко стучит в висках подстегнутая адреналином кровь…

Фон Хартманн встал и принялся стряхивать песок. Взрыва не было. Фрегат-капитан знал, что бомбы замедленного действия могут лежать часами и сутками, прежде чем рванут, но здесь явно было что-то иное. Взрыватель не сумел взвестись в мягком грунте или…

— Что это?

Сначала Ярослав решил, что на фонарике главмеха надет светофильтр. Но тут луч скользнул в сторону, осветив дерево и стало ясно — фильтра нет, да и батарея не подсевшая. Просто из хвостовика на три четверти зарывшейся в песок бомбы лениво струился зеленоватый газ.

— Это… — фон Хартманн пнул бомбу ногой. Та глухо звякнула, но заваливаться набок не пожелала. — Практическая бомба. А точнее, чья-то, морского ежа им в зад, профнепригодность. Татьяна! Комиссар Сакамото!

— Да, командир?

— Позвоните на центральную, запросите связь, — Ярослав на миг задумался, — с оперативным дежурным штаба 4-го Глубинного. Пусть порадует летунов: проводившим учебное бомбометание в, — фрегат-капитан покосился на часы, — двадцать один двенадцать, оценка следующая: бомбардир — «хорошо», штурман — «полный неуд».