– Хорош цветок, - я через силу улыбнулась, - где нарыл такое сокровище?

– Клим дал, его бабушка рассаживает, нравится?

– Очень, - я присела на корточки и бережно, будто это было величайшим сокровищем мира, взяла из рук сына пластиковый стаканчик.

– Можно я дальше гулять пойду?

– Нельзя, мой руки, скоро будем обедать.

– Опять обедать, я еще от завтрака проголодаться не успел, - бурчал Миша уже из коридора. Остаток фразы я не услышала. На кухне снова случила пищевая катастрофа, из турки сбежало молоко для пюре, вода, в которой варилась картошка выплеснулась и потушила пламя самой большой конфорке, а мясо в духовке сигнализировало о том, что приготовилось минут двадцать назад и теперь нуждается в срочной эвакуации.

Так как парадный фартук нацепила на себя свекровь, пришлось довольствоваться другим: старым и дырявым, который иногда служил мне тряпкой для пыли. Заколов волосы в уродливую дулю и обмотавшись дерюжкой, принялась спасать остатки нашего обеда. Как вдруг в дверь снова позвонили.

Я насторожилась.

– Клара Гавриловна, откроете?

– Занята, Януся, очень занята, - раздалось из зала. Судя по звукам телевизора, свекровь уже включила своих любимых девчат и теперь будет проклят любой, кто нарушит ее уединение с Николаем Рыбниковым.

На этот раз, прежде чем открыть дверь, я спросила:

– Кто?

Память все еще подкидывало первое незыблемое правило незваных гостей.

– Курьер, - раздалось из подъезда.

Я потянулась, чтобы открыть и когда кто-то настойчиво дернул ручку вниз, поняла, что так и не сняла уродский фартук с талии. Впрочем, можно было не стараться. Передо мной стоял…снова не Игнатов.

– Это вам, - все тот же спокойный мужской голос попросил расписаться в графе получения и только потом вручил мне огромный букет экзотических цветов. Дорогой, красивый, смелый. Я зачарованно смотрела на алые и желтые как крылья канарейки бутоны, пока парень из службы доставки что-то отмечал в телефоне.

– А от кого, - только и могла спросить.

– Там записка должна быть, - пробасил парнишка и кинулся вниз, на встречу новыми заказами.

Мои руки дрожали, пока я крутила букет в поисках чертовой записки, которая оказалась приколота к стеблям. Маленькая карточка с золотистой надписью Прекраснейшей. С помпезностью конечно перебор, но Виталию свойственны такие жесты. И только я собралась прочитать, что он написал, как пухленькие пальчики выхватили у меня и букет и послание.

– Вы куда, - простонала я, в надежде отжать обратно свой подарок от Игнатова, но свекровь пробежала взглядом по записке и захихикала как восьмиклассница.

– Януся, а это не тебе, это мне.

– Как вам, - не поняла я, - от кого?

Клара Гавриловна вздернула породистый нос к потолку и ответила, лопаясь от гордости:

– От того, от кого надо, вот от кого. Девчата начались, пойдем за стол.

– Так они ж в записи, поставьте на паузу, - я непонимающе наблюдала, как свекровь кружит над нашей самой роскошной вазой в попыткой пристроить туда неформатный букет.

– Никаких пауз не будет, если началось, то началось. Может жизнь тоже на паузу ставить начнем?

– Лааадно, - я примирительно подняла руки вверх и крикнула в сторону детской: - Мишук, Варя, код красный, это не учебная тревога! У нас Девчата начались, живо обедать.

Свекровь недовольно хмыкнула, но стоило ей посмотреть на клумбу в центре стола, как губы ее расползлись в неконтролируемой улыбке.

Я плюхнула себе в тарелку огромную порцию Мимозы и уж приготовилась следить за жизненными коллизиями Тоси Кислициной, как в дверь снова позвонили.

– Клара Гавриловна? Ваши ухажеры одними цветами не ограничились, лично сватать такую красу пришли?

– Ой, скажешь тоже, - хохотнула она и добавила тоном, не терпящим пререкательств: - Яна, открой, весь день кручусь как пчелка, дайте мне хоть за столом посидеть пять минут.

Ни на что не надеясь, я в третий за сегодня раз крутила замок. Три раза налево. Ручку вниз. Уже стало совсем очевидно, что никакой Виталик не придет, и ни от какого дракона в лице огнедышащей Гавриловны не спасет свою вшивую принцессу. Сама, опять сама.

Вдруг на меня из ниоткуда выплыл букет желтых тюльпанов. Огромный как сноп сена. Прямо за ним, скрытый этим роскошеством стоял мужчина, лица которого было не разглядеть: черный костюм по фигуре, вычищенные до блеска туфли. Сердце предательски сжалось, когда я поняла, что он все-таки пришел, не смотря на обиду и слова, сказанные накануне. Такие слова, за которые не прощают.

– С праздником, Яна, - из-за желтых, как маленькие солнышки цветов, показалась серая туча.

– Ну, здравствуй, Олег.

– Олежек, сынок, ну как удачно зашел, мы как раз сели за стол. Яна, ты же не против? – свекровь торопливо поправила накрахмаленный передник и улыбнулась: - Тем боле Девчата только-только начались.

– Обожаю Девчат, - заговорщицки подмигнул мой благоверный и первым направился в зал. Я плелась в самом конце процессии. В руках огромный как голова циклопа букет, с мокрых, только вытащенных из воды стеблей прямо на паркет капает вода. Равнодушно отмечаю, что нужно принести с кухни тряпку и протереть пол, чтобы не поскользнулась Варя. Она невнимательно, и обязательно не заметит лужу. Еще меня почему-то беспокоит то, что цветы куплены в магазине под домом и стоили целое состояние…зачем? Какие глупые траты. И последнее, о чем я подумала, прежде чем войти в комнату: если бы этот букет принес Игнатов…если бы.