Никого.

Точнее там был целый славянский базар, но не было Олега.

За высоким столом восседал судья в мантии, рядом за столом поменьше Гриша Мезенцев, и слева вдоль стены на выставленных в ряд стульях три мартоны почтенного вида. Они скорее походили на плакальщиц чем на психологов. Впрочем, выть по безвременно почившему институту брака тоже вполне себе работа.

– Здрасьте, - кивнула я. От нелепости происходящего захотелось упасть перед судьей ниц или же отвесить глубокий реверанс. Не представляю, до чего бы это усугубило и без того сложный развод. Поймав на себе злой взгляд питбуля Гриши, я захлопнула клювик и юркнула внутрь зала. Отсюда открывался тот же вид, что и из коридора. Все кроме Олега были в сборе.

Мы с Ириной уселись за отведенные нам места и…принялись ждать.

Секунды перетекали в минуты. Те же растягивались до бесконечности, как липкая жвачка. На смену тревоге пришло облегчение, а уже на его место скука. Я затосковала. Судя по легким зевкам со стороны фан-зоны, плакальщицам тоже не хватало сканвордов или возможности попялить в телефон. Я простучала пальцами по столешнице Серпантинский мотивчик, тот все утро крутился у меня в голове, зараза приставучая. Хотелось даже подпеть, но Ира, увидев мой настрой, совсем неделикатно ткнула кулаком мне в бок.

– Мы в суде, а не на дискотеке.

Еще через пятнадцать минут тишины Гриша спросил в сторону, не обращаясь ни к кому конкретному:

– Ну, как прошли выходные?

Старый судья с таким осуждением посмотрел на Гришку, что тот мигом заткнулся. Марк Борисович поправил ремешок от часов, скользнул взглядом по циферблату и нахмурился:

– Ну, на медиацию опоздать, это конечно невероятное хамство.

– Да с другой стороны, а зачем он нам нужен муж тот, - улыбнулась я, - может сами тут порешаем, между нами девочками?

Теперь уже седовласый старец смотрел на меня. В глазах его сверкали молнии, а кустистые, разросшиеся до самых ушей брови заходили ходуном. Захотелось залезть под стол и прикрыться Ириным чемоданчиком для надежности. Кажется, я уже начала сползать вниз, как вдруг дверь в зал распахнулась и на пороге оказался бывший.

Запыхавшийся и красный, но вполне себе живой.

– Олег Олегович, ну вы нас всех в неловкое положение поставили. Девочки, - он кивнул в сторону психологинь, - вон домой торопятся.

Однако во взгляде Мезенцева, брошенном на моего благоверного, стояли такие отборные маты, что даже я ощутила, как уши краснеют. От возмущения у юриста даже лысина блестела ярче обычного. И выглядело все это очень реалистично, то есть Олег опоздал сам, а не согласно плану с питбулем. Я взглянула на благоверного, ожидая очередной пассаж из серии «Спасите котика», про то, как отважно он спасал старушек из объятого пламенем коровника. Все это работало на жалость и располагало к себе. Но муж, вопреки моим мыслям, достал из папки какие-то бумаги и произнес:

– Девочки могут отправляться домой прямо сейчас, вот документы на квартиру, я уступаю свою долю Яне Птахе. Сворачивай шарманку, Гриш, мы закончили.

На стол прямо передо мной опустился увесистый договор в двух экземплярах.

– Ян, подпиши, - устало произнес Олег, - и квартира твоя.

– Ничего не буду подписывать без консультации юриста, - пискнула я с испуга и покосилась в сторону договора. Двадцать с хреном страниц забористым почерком. Сделка с дьяволом на продажу души и то короче выглядит.

– Не доверяешь, - усмехнулся муж, - что ж, на наше счастье тут полный зал юристов, можем изучать хоть до утра, но я предлагаю закончить весь этот цирк и разойтись. Ты хорошая, я плохой. Ты победила, а я, конечно же, проиграл.

Олег отсалютовал двумя пальцами и повернул в сторону двери под недоуменное бурчание психологинь-плакальщиц. Такого воссоединения семьи они еще точно не видели.

– А развод, - вскочил со своего места Гриша.

– Да разведите нас как-нибудь, мне уже не важно, - Олег даже не удосужился повернуться, чтобы ответить. Он целеустремленно шел на выход, шагая так, будто сваи вбивал.

Никто не решался сказать ни слова. Все переглядывались друг с другом и только жали плечами, и даже наш судья, больше похожий на Людовика шестнадцатого в изгнании, молча хмурил брови.

– Зачем, Олег?
– В этой тишине мой голос звучал особенно звонко. Муж замер. Но так и не обернулся. – Зачем все это? – Я обвела зал суда рукой.
– Чтобы что? Просто ответь.

– Ян, я отдал тебе квартиру, что ты от меня хочешь? – процедил Олег из-за плеча.

– Правду, Олег, - я уже не обращала внимания на то, как крепко Ира сжимает мою руку, сигнализируя, чтобы я заткнулась. И на хмурого судью со смешным именем Марк Борисович и на Мезенцева, тот сидел, закрыв ладонями лицо, и что-то шептал себе под нос. И уж особенно мне было плевать на кумушек вдоль стенки, которые притаились и постарались слиться оттенком кожи с зеленой стеной и слушали, слушали, слушали. – Зачем было устраивать весь этот цирк?