– Не страшно, - его пальцы опустились с лица на затылок, и уже через секунду Виталик стал массировать мне спину. Я выгнулась дугой, чувствуя, как вдоль позвоночника прошел электрический разряд.

– Не так сильно! Нет, постой, перестань, это будет отвлекать меня.

– А отвлекаться нам ни в коем случае нельзя? – ухмыльнулся картавый искуситель.

– Можно, и очень даже хочется, но сначала давай поговорим. Я хотела сказать, что мое мнение касательно нас двоих не изменилось. Я очень скучала по тебе все эти дни, но мне все еще страшно съезжаться вместе.

– Я знаю.

– И я не хочу замуж.

– Я знаю, Яна.

– И детей, больше никаких детей, я к ним совершенно не готова, а ты сказал, что тебе нужен ребенок, - всхлипнула я.

– И это я знаю тоже.

Я вскочила с дивана и как бешеная кошка принялась носиться из одного угла комнаты в другой, нашептывая под нос едва различимое «он знает, ах, и это он знает тоже». Бесконечно долгую минуту Виталик наблюдал за мной, а потом сказал:

– Не мельтеши, пожалуйста, так и укачать может.

Я остановилась прямо по центру зала и вперилась взглядом в Игнатова. Ничего не понимаю. Тот развалился на диване так, будто его вообще не заботило происходящее:

– Не могу понять, почему ты такой спокойный?

– Я не спокойный, а уверенный. Ты творческая женщина, и найдешь выходи из любой ситуации, я упрямый мужчина и всегда получаю желаемое. За все время работы ни одних сорванных переговоров, согласись, это хорошие показатели. Думаю, наши с тобой качества могут дать удовлетворяющий нас обоих результат.

– Что же из этого следует?

Виталик легко поднялся с дивана и, взяв меня за руку, прижал к себе:

– Следует жить. Шить сарафаны и лёгкие платья из ситца.

– Вы полагаете, всё это будет носиться?
– я положила голову ему на плечо, кутаясь в мягкую ткань пиджака. Меня словно тонким покрывалом накрыли аромат дорогого парфюма и чувство невероятного счастья.

– Я полагаю, что все это следует шить.- Виталик нежно коснулся губами моего лба. Я подняла голову, и посмотрела вверх, омуты черных глаз пылали едва сдерживаемым возбуждением. И это так контрастировало с той заботой, которой Игнатов сейчас окружал меня.

– Значит, ты все-таки победил?

Переговорщик от Бога страдальчески хмыкнул и потянул меня к себя. От неожиданности я повалилась вперед и, чтобы хоть как-то поймать равновесие, схватилась рукой за елку.

Дерево с грохотом упало на пол.

Мы молча смотрели на покрытый иголками труп белого Гендальфа, пока один из нас не произнес:

– Не понимаю, чем ты думала, когда покупала это. Ужасная елка.

– Скажу больше, одним своим видом она позорит все семейство хвойных.

Виталик тихо рассмеялся и прижал меня к себе:

– Я люблю настоящие пихты, невысокие такие, пушистые, а ты?

– А я огромные сосны, как на советских открытках. С флажками и разноцветными игрушками.

– Неплохо, видишь, уже есть отличный повод для переговоров. Утром обсудим, уместно ли покупать на Новый Год две елки, или можно прийти к компромиссу в таком важном для нас вопросе.

– А почему только утром, - не поняла я.

– А потому, Яна, что сейчас ты будешь занята кое-чем другим.

И он опрокинул меня на диван. В тусклом свете гирлянды, глаза Игнатова казались еще глубже и еще опаснее. Но меня они больше не пугали, ведь я точно знала, что справлюсь со всем, и возможно когда-нибудь приручу этого дракона.

Вместо послесловия

Из сочинения ученика второго «Д» класса, Михаила Птаха.

Как я провел лето.

Лето это целых три месяца свободы и я много гулял. Сначала во дворе, потом у двух моих бабушек, потом на море. Мы целый месяц жили с мамой в доме на песке. Такие домики называются бунгало. Еще я играл с Варей, а скоро буду играть с моими новыми сестрами. У папы родились еще дети, они пока маленькие и ничего не понимают, а только открывают рот и пучат глаза. Как жуки.

Моих сестер зовут Изабелла и Кассандра. Мама почему-то смеется, и называет их Изя и Кася, а папа вот даже не улыбается. Он вообще теперь не улыбается, но не говорит мне, почему.

Наверное, папа заболел, мама сказала, что у него карма. Опасная, наверное, штука. Надеюсь, папа не умрет от этой кармы.

А еще этим летом мы постоянно слушали музыку. Мой новый дедушка написал песню, и она целыми днями играла по радио, пока в нашей квартире делали ремонт. Совсем забыл, мы переехали и теперь наш сосед дядя Виталик. Он классный. У нас в квартире есть кабинет для него, а у него в квартире игровая для нас с Варей. Это удобно. Вообще, это было хорошее лето, я вырос на целых семь сантиметров, Варя меня больше не достает, а мама постоянно счастливая. У нее стало доброе лицо, и она совсем не ругается. Думаю, это из-за дяди Виталика. Или из-за большого холодильника, который он нам подарил, я не понимаю этих женщин, так что не знаю, что там и как.