— Ну?! Ильза! Посмотри на меня и просто скажи: почему я тебе столько времени дозвониться не мог? Где тебя держали, откуда привезли в том минивэне, в который сейчас обратно силой затолкать собрались? Кто отдавал приказы? Антон? Так ведь? Почему ты согласилась на это дерьмо, которое он устроил здесь?

На кучу Михиных вопросов Ильза ответила неожиданно резко, при этом еще и упрямо вскинув голову:

— Что бы я ни сказала сейчас, Влад все равно не поверит. Так что я даже пытаться не буду.

— Уже пробовала что-то ему доказать и не вышло? — догадался Миха.

Ильза кивнула и опустила голову, явно не собираясь продолжать. И кто там придумал, что у женщин язык как помело — не остановить треп? Из некоторых вот, даже когда надо, хрен что вытянешь. Или это потому, что отучили?..

Миха вздохнул, потянулся к Ильзе, захватил в свои ладони ее ставшую слабой и даже безвольной руку, погрел, побаюкал, а потом подтянул вверх, к своим губам и поцеловал подчеркнуто демонстративно: моё, под защитой, никому не отдам!

Выражение лица Княжича теперь сделалось… странным. Но Миха и не подумал устраивать гадания по нему. План был иным.

— Ну, не хочешь, любовь моя, и не надо. Значит, сегодня жаловаться папе на плохое поведение его сына буду я, — сообщил он Ильзе, при этом в качестве адресата имея в виду Княжича.

Тот уже открыл рот, явно чтобы вновь сказать что-то резкое, но в этот момент у него за спиной громко выматерился все это время слушавший Альфу Гринч.

Миха аж заслушался — мало кто мог так изощренно оперировать вариациями трех всем известных слов. Разве что старик Бляхер, но он матерился редко, обладая талантом и без него укатать любого так, что всем известным крутым горкам из русской народной пословицы и не снилось. Интересно, от чего именно обычно улыбчивого и вообще милейшего Гринча так бомбануло?.. Или?.. Или все дело в том, что Михины подозрения насчет этого человека верны, и это именно он — теперь уже бывший хозяин Фабрики, к которому Альфа и пришел обсудить то, что сказал ему Антон Корнеев? Так он или не он? Или, вернее так: бывший или все еще вполне действующий?

Гринч ответил на этот вопрос сам: развернулся, подступил к возвышавшемуся над ним Княжичу, смахнул с лица вечнозеленую челку и рубанул категорически:

— Знаешь, Корень, я тебя, конечно, уважаю и знаю, что делать так не по понятиям, но… я передумал. Сделка отменяется. И убери отсюда своего Антошу, пока я его сам не убрал. Заебал, блядь! Вот, понимаешь, заебал! Я молчал и не вмешивался, когда мне Быстро звонил, потому что просить тебя о чем-то накануне сделки — лишние козыри тебе в руки давать. Я молчал, когда Антоша твой, золотой, блядь, мальчик, чуть ли не работорговлю тут устроил, ее в качестве приза победителю в гонке выставив, — тут Гринч указал рукой на Ильзу. — Но он, ёбанамать, реально берега попутал. Я ж согласился продать тебе свое детище, ляльку мою, но при этом просил же ничего тут особо не менять, сохранить настрой, людей, которые сюда ездили не просто так, а как в свое, особое место. Это было важно для меня! Это было условием сделки! Но Антоша твой… Короче, извини, но так не пойдет. Найду бабки другим способом. Лучше у братвы займу с жесткими обязательствами, чем потом душу себе рвать буду, глядя, как все тут с говном мешают…

Гринч махнул рукой, повернулся, явно собираясь уходить, вот только Миха имел на него другие планы.

— Погоди. Мне очень важно, чтобы то, что я сейчас расскажу, услышал и ты. И вообще как можно больше людей. Чтобы, уж прости, Княжич, не было шанса снова рты всем позатыкать.

— Это ты о чем, Быстро? — Княжич смотрел волком, а вот Гринч глянул на его реакцию… и вернулся, встав рядом с «Ямахой» Михи.

— Я про ту историю с суперкаром. У меня тут есть…

— Стоп! — приказал Княжич. — Тебя, Быстро, это вообще…

— Не касается? — стараясь оставаться спокойным, ответно перебил его Миха. — Касается, Владлен! И даже не я так решил. Это Антон твой придумал, когда Ильзу заставил позвонить мне и вызвать сюда. Погонять ему хотелось с тем, кто, как он думал, опозорится еще до старта! Не простил мне, что я его штопал тогда не первым, а после Ильзы, у которой разрыв селезенки, между прочим, был. А там счет на минуты. Чуть затянешь — и смерть от внутреннего кровотечения.

— Я не знал…

— Ну, теперь знаешь. И это, и то, что он тогда меня вызвал к себе в палату и орать на меня изволил. Ну и получил, понятно, ответочку. А теперь вот отыграться решил. Ильза позвонила…

— Я испугалась, Миш. Прости, но я правда испугалась. Они тогда сказали, что, если я не позвоню…

— Тише, — Миха покрепче сжал ладонь Ильзы, по-прежнему баюкая ее в своих ладонях. — Все уже позади. И спасибо, что сумела бросить мне подсказку, что все это не просто так. Как видишь, я подготовился. Благодаря тебе.

— Я вообще не хотела, чтобы ты приезжал…

— Ну а я хотел и по-прежнему хочу другого. И в первую очередь — чтобы все узнали правду, — Миха взглянул сначала на Гринча, потом на Княжича, но обратился именно ко второму: — Так что уж будь добр в память о наших с тобой вроде как неплохих отношениях просто постой и послушай меня. Я правда быстро… Ну, как мне и положено.

Сказав это, Миха расстегнул куртку и полез во внутренний карман — за телефоном, в котором хранилось все, собранное в процессе расследования, которое он самолично провел, разбираясь в аварии суперкара… Кстати, как выяснилось, записанного не на Антона, а именно на Владлена Корнеева. Из-за него он так зол на Ильзу? Или?.. Или все действительно намного глубже и сложнее?! Вспомнилось, как эти двое отреагировали друг на друга, встретившись…

Ладно. Может, ответы на эти новые вопросы попозже появятся. Может, и нет. Чего гадать? Сейчас надо просто наконец-то поведать всем заинтересованным лицам и в первую очередь самой Ильзе правду. Просто правду! Ту, что точно знала бывшая фельдшер со Скорой Тоня Сотникова; ту, что несли в себе результаты анализов, которые после аварии были сделаны Ильзе Эргре в больнице; ту, что помнил интернет, в котором действительно удалось найти те фотографии, позднее использованные, чтобы показать общественности весь ужас «содеянного» пьяной моделькой, врезавшейся в остановку, якобы полную людей…