— Но тогда… — почти взвыл Княжич и всем корпусом повернулся к по-прежнему прятавшейся у Михи в объятиях Ильзе. — Тогда объясни мне, как случился тот выкидыш?! Как, мать его? Что стало причиной того, что мы потеряли нашего ребенка, если это не твои загулы и не дурь, на которую ты подсела?!

Ильза отстранилась от замершего от острейшего чувства неловкости Михи и теперь тоже смотрела на своего бывшего… Жениха, мужа, любовника, с которым все было настолько серьезно, что был зачат общий малыш?.. Малыш, которого эти двое потеряли и, похоже, как раз после и расстались… То самое очень плохое, о котором и говорила Ильза Михе, рассказывая, что напилась в клубе не случайно? Но он-то думал, что просто в компании со своим любовником — мажорчиком Антошей, а оказалось…

Значит, на самом деле главным мужчиной в жизни Ильзы Эргле был не сын, а отец?..

— Я тебе, Влад, и тогда говорила, что не наркоманка, что не сделала ничего такого, что могло бы повредить беременности, и сейчас могу повторить то же. Но ты ведь по-прежнему продолжишь верить тому, что наврал про меня Антон, да, Влад?

— У меня нет оснований сомневаться в словах своего сына!

— Ну… не сомневайся и дальше, — Ильза отвернулась, шагнула к Михиной «Ямахе», склонилась над сиденьем и вцепилась к него пальцами так, что они побелели.

Правда подвешенную паузу выдержала не долго: эмоции душили ее.

— Я никогда не принимала наркотики, Влад! Никогда! Я любила тебя и хотела того ребенка! Его потеря — огромная боль! Боль, которую я и разделить-то ни с кем не могла! — резко развернувшись Ильза вновь шагнула к Княжичу, и Миха увидел, как тот, бледнея, отступил. — Я не знаю, почему у меня случился выкидыш! Слышишь?! Не знаю! Этого вообще никто не знает. Женский организм… Он иногда поступает так, как ему кажется правильным. И в этом нет ничьей вины.

??????????????????????????— Это так, — негромко вклинился Миха. — Оно просто иногда случается. Само… Если только кто-то не подмешивает беременной женщине препарат, способный вызвать выкидыш на ранних сроках.

— Ты на что намекаешь, Быстро? — вновь мигом зверея, заорал Княжич, стискивая кулаки.

Но Миха и не подумал отступать. Упихал рыдающую Ильзу себе за спину, прикрывая ее собой, а после выхватил телефон, вновь запустил запись аварии и выставил аппарат перед собой:

— Вот на это! На то, что Антон злоумышлял против Ильзы! И не раз. Почему? Я не знаю. Может, из-за того, что она ему предпочла тебя. Может, из-за ребенка — твоего ребенка, еще одного твоего наследника, который отнял бы у него часть твоих денег… Я гадать не буду. Сам думай, что тому может быть причиной. Скажу лишь, что, когда я попытался дозвониться до тебя, хотел встретиться и поговорить о том, что к тому моменту уже узнал или подозревал, он сунул меня у тебя на телефоне в черный список. Взял трубу, послал по матушке, а после отправил в бан. Проверь и убедишься, что мой номер у тебя заблокирован.

Княжич замер. Было очевидно, что все это не укладывается у него в голове. Всего сказанного и показанного было слишком много. А вот простое действие — залезть в телефон, найти там номер Михи Быстро и убедиться, что абонент действительно под блокировкой — казалось действием простым и понятным. Княжич проделал все необходимые манипуляции… И да, убедился. И, кажется, именно этот особо ничего не значащий факт — Миха Быстро, отправленный в бан у Княжича за спиной, без его ведома, — поставил крест на всех еще остававшихся сомнениях.

Потому что, когда подошедший Антон начал что-то с усмешкой говорить отцу, Княжич размахнулся и ударил его кулаком по лицу с такой силой и таким отчаянием, что разом нокаутировал.

Княжич ушел, ссутулив плечи, следом за ним его охрана уволокла мотающего головой, все еще до конца не пришедшего в себя Антона. Миха было попытался всех удержать, чтобы что-то еще довыяснить, задавал Княжичу в спину абсолютно правомерные вопросы про сломанную ни за грош судьбу Ильзы, про правосудие, блин. Он даже попытался пойти следом… Но Ильза встала на пути, обняла, приникла, не пустила.

— Все еще любишь его? — в запальчивости спросил Миха.

Но Ильза отстранилась, качнула головой, всматриваясь ему в лицо очень нежно и как-то по-особенному внимательно, и сказала:

— Когда-то я его очень любила. После так же сильно ненавидела, Миш. Потом внутри очень долго было пепелище… Потерянный, очень желанный ребенок, после то, что от меня еще и отвернулся, поверив лжи, любимый человек, потом авария, вина за которую легла на меня и вовсе могильным камнем… Я ненавидела себя. Я чувствовала себя виноватой во всем. Даже в том, в чем и винить-то глупо было — вроде того же решения Влада не верить мне…

— Теперь все будет хорошо, — повторил Миха.

— Да, — подтвердила Ильза, а потом потянулась, поцеловала и пояснила: — Потому что теперь у меня есть ты. Поехали домой, а, Миш? К тебе. Хочу в твою ванну. И чтобы ты сидел сзади, обнимал и просто слушал мой скулеж. Мне так нужно это: выговориться. И в ответ не услышать нравоучений и рассказов о том, что это я все сделала не так, не сумела и не смогла…

— Это твоя мать так тебя воспитывает? — догадался Миха.

— Да. Но откуда?..