Тимур снова подошел ко мне, но я, вскинув ладонь вперед, его остановила. И так не слышно ни черта, и сердце почему-то бешено стучит в предчувствие беды.

– Я не поняла, Александр Васильевич. Алло, говорите уже громче, я не понимаю! Да что ж такое, - убрав от лица айфон, с силой стукнула по динамику, будто это могло помочь. И вернув его обратно, услышала, как у шефа сдали нервы и он, наконец, прокричал то, что пытался объяснить до этого. И в эту секунду мой мир рухнул. – Поняла…

Теперь уже шептала я.

Все внутри оборвалось. И ночь, и едкий больничный свет, и абсолютная тишина вдруг ополчились и напали на меня разом. И стало плохо. И очень страшно.

– Настюш, все хорошо? – Тимур обеспокоенно смотрел мне в лицо.

– Нет, Тимочка, все плохо. Все очень, очень плохо. Сейчас главный звонил, им привезли Филиппа Белого. Страшная авария на мосту, не факт, что выкарабкается.

– А Римма?

– А Римма… с ним. Так и сказал: Филипп Белый с женой… же-е-н-о-ой.

Я убрала телефон и опустилась на пол. Тимур сел рядом со мной и обнял меня крепко-крепко. Тогда мы еще не знали, что это только часть испытаний, уготованных нам.

КОНЕЦ