Гости стимпанк-кафе пили кофе и вдруг вспоминали детские мечты, далёкие странствия, неспешные разговоры под звездами. Кто-то оставлял записку на медной стене, кто-то – старую монету, а кое-кто оплачивал чашку кофе следующего посетителя.

А потом кафе снова исчезало — с легким паровым дыханием и мелодичным свистом. И оставляло за собой только запах кофе, которого не забудешь.

Но самое интересное было другое: у кафе не было постоянного места. Сегодня – у сквера, завтра – на набережной, послезавтра – возле библиотеки или рынка. Оно появлялась врасплох, как странник в сказке, и исчезало без следа, оставляя после себя только легкий аромат жареных зерен.

Говорят, что кто-то спрашивал баристу, как найти кофейню еще раз, а тот только улыбнулся и ответил:

— Просто будьте готовы к неожиданному. Кофеколесо находит тех, кто действительно этого хочет.

Горожане начали ждать ее появления, искать следы пара в воздухе, рассказывать детям:

— Видишь дым над крышами? Может, это снова оно.

И каждый глоток кофе из этой машины казался не просто напитком — а путешествием. Во времени. В пространстве. Вглубь себя.

История о нежных вестниках, умеющих больше,

чем кажется

В городе Ф., когда весна проходит свою середину и на улицах начинает пахнуть медовым солнцем, появляется особое зрелище — в воздухе начинают кружить летучие семена одуванчиков.

Эти пушистые, легкие семянки с белыми челками, как крошечные парашюты, поднимаются вверх и плывут над городом, словно потерянные мечты или маленькие пожелания. И в городе Ф. давно знают: это не просто семена. Это вестники добрых новостей.

Говорят, что у них есть своя миссия — они передают вести между теми, кто не может говорить: деревьями, домами, крышами, даже тротуарами.

Когда большая старая липа на Почтовой площади тревожится за каштан, засохший на другой улице — пушистая одуванчик летит и шепчет:

– Тебя помнят. Тебе благодарны. Береги силы, скоро придут дожди, и ты окрепнешь!

Когда старый каменный дом, окна которого уже давно не открываются, унывает, что его забыли — вестник приносит новость:

– Один мальчик во сне видел тебя в сказке. Он мечтает поселиться в тебе, когда вырастет.

Даже сломанный фонарь получает сообщение:

– Тебя скоро починят. Ты еще засветишься.

Люди в городе Ф. не всегда это замечают, но иногда, когда один из этих белых пушистиков касается щеки или падает на ладонь, в сердце будто появляется покой. Легкий. Неуловимый. И точно теплый.

И никто уже не удивляется, когда кто-то вдруг шепчет на одуванчик:

– Передай, что я еще помню…

– Скажи ему, что я прощаю…

– Пусть знает, что я еще верю.

Ибо в городе Ф. ветры несут не только пыль, но и слова. А одуванчики — это почтальоны, которые не теряют ни одной ниточки светлой мысли.

История о мальчике Артеме, котах и желании создать маленькое,

но настоящее сообщество мурлыкающих друзей

В городе Ф., среди улиц, похожих на строчки старой песни, жил мальчик по имени Артём. Он был очень внимателен к мелочам — замечал, как листья возвращаются к солнцу, как птицы садятся всегда на ту же проволоку, и как… коты смотрят в окна.

Кошки были повсюду. В его дворе, на соседней улице, за окнами третьего этажа и даже у почтового отделения. Но больше всего ему запомнились:

Два мэйн-куна — черный, похожий на ночь, и рыжий, как рассвет. Они сидели рядом на широком подоконнике, будто охраняли квартиру от скуки.

Серый британец, ежедневно появлявшийся в окне первого этажа, обязательно ровно в восемь утра. Он никогда не улыбался, но всегда наблюдал, щуря свои янтарные глаза.

Фрося — рыженькая кошечка с белыми лапками, обитавшая в старом доме с вишневым крыльцом. Она редко выходила дальше подъезда, словно берегла свою невидимую территорию.

Артем смотрел на всех этих кошек – и ему становилось грустно.

— Почему они не общаются? – подумал он. — Они могли бы дружить. Делиться мышами, историями, оконными видами...

Тогда Артем решил сделать кое-что неожиданное — он написал письмо котам.

В письме он обращался к каждому: «Черный мейн-кун, ты мог бы рассказать Фроси о закате из своего подоконника. Фрося, ты бы могла поделиться, как пахнет сирень у твоего подъезда. А ты, британец, скажи честно — почему всегда такой серьезный?»

Он оставил письма в почтовых ящиках владельцев кошек. А еще приклеил несколько на скамейках, даже на одном дереве.