Ибо зима в городе Ф. — это не о холоде. Это о дымовых кудрях, окутывающих город, как теплый шарф, и о том, что где-то за окном уже ждет чашка какао и пирожок, только что из духовки.

История о дожде, который всё перепутал — но к лучшему

В городе Ф., где каждая улица имеет свою тень и свое эхо, однажды прошёл дождь.

Не просто дождь — а мечтательный дождь, как поздний стих, заблудившийся между облаками.

Он начался медленно, почти бесшумно. Капли падали мягко, как вздох. И каждая — как мысль, только что пришедшая кому-то в голову. Они ложились на асфальт, на крыши, на деревья и создавали лужи, глубокие, зеркальные, как окна во что-то другое.

И тогда что-то произошло.

Мир… перевернулся.

Горожане вышли на улицы и вдруг увидели, что всё вокруг как будто стало отражением. Дома выглядели иначе, небо было внизу, а деревья росли корнями вверх. Люди путались в своих отражениях. Один человек здоровался с самим собой в луже, ребенок пытался прыгнуть в небо, а пес гонялся за собственной отражённой тенью.

Началась лёгкая, но добрая неразбериха. Кто-то садился в отражение скамейки, кто-то пытался прочесть заголовки газет наизнанку. И никто не сердился — потому что как-то все было… мечтательно.

А потом появилась она - Радуга.

Тихая, яркая, с каплями света в каждом цвете. Она прошла над городом, словно нежная линия, подписывающая письмо.

И именно она заметила маленькое дождливое облако, зависшее над городом, немного виновато. Именно оно и перепутало всё — потерялось в своих мечтах, и потому мир перевернулся.

Радуга коснулась облака лучом и подарила ему новый горизонт. Очаровательный, кроткий, с линией, которая не теряется даже в лужах. Облако улыбнулось, расплылось в легкий пар — и мир стал на место.

Город Ф. снова был привычным. Но не совсем. Ибо теперь каждый, кто видел эти лужи, знал: где-то там, в глубине отражения, до сих пор живет мечта, что однажды всё можно увидеть… с другой стороны.

Осенняя, немного меланхолическая,

но теплая история из города Ф.

В городе Ф., где осень приходит в золотом пальто с тихим шорохом под ногами, однажды произошло нечто волшебное.

Воздух наполнился едва уловимым, словно кто-то растворил в нём тонкий аромат сна и старых листьев.

Началась миграция маленьких паучков.

Это было не страшно – а очень даже красиво. Маленькие, легкие паучки, только что рождённые, вздымались в небо, держась за тонкие, почти невидимые паутинки. И эти паутинки, как кружево, постепенно опускались на город — на крыши, на скамейки, на волосы прохожих, на светофоры и фонари.

Весь город словно окутался в серебристую вуаль. Летний ветерок осторожно качал это паутинное покрывало, и солнце играло на нем тысячами маленьких блёсток.

Кто-то радовался и смеялся, пытаясь поймать кружево на пальце. Дети бегали за паучками, крича:

– Они летят! Они ищут дом!

Другие слегка смущенно вытряхивали паутину из рукавов или из газет. А кто-то просто останавливался и смотрел вверх, ловя мимолётное мгновение в его самом прямейшем смысле!

Было в этом всём что-то очень осеннее: одновременно хрупкое и прекрасное, неудобное и волшебное.

Город Ф. ещё долго помнил тот день. Когда паучки полетели дальше — кто-то вздохнул с облегчением, другие с лёгкой грустью. Все согласились: что-то важное произошло. Неуловимое, но настоящее.

И хотя паутинки исчезли, словно растворились в утреннем тумане, осталось ощущение, что мир немного изменился. Стал более мягким. Тоньше. Более чувствительным.

И каждый год, когда опадают первые желтые листья, кто-то обязательно скажет:

— А помнишь, как тогда… летело кружево? Жду с нетерпением. Снова!

Маленькая тайна, живущая в воде

В городе Ф., среди сотен светящихся окон, есть одно совершенно неприметное. Третий этаж, старый дом с лепниной, немного облупленный подоконник, несколько вазонов. А среди них небольшой аквариум.

В нем живет золотая рыбка.

На первый взгляд – обычная. Хвост веерообразный, глаза немного удивлены и выпуклы, как у всех рыб. Она молча плавает из стороны в сторону, иногда замирает в лучах солнца, пробивающихся сквозь оконное стекло.