Графики, экраны, источники, из которых черпал информацию детектив. Он их тоже объявлял тихим уставшим голосом, не убеждая зрителя, а просто сообщая ему, насколько легко можно проверить слова Хаттори. Очень легко. Стоит только захотеть. Он захотел.

Еще кадры. «Сломанные». Их оказалось куда больше, чем я думал. Наверное потому, что большая часть «сломавшихся» не жила и недели. Нужда, азарт, агрессия, чувство превосходства, предложение избить или убить за столь нужные деньги — и вот, еще один ослабевший и теряющий килограммы каждый день человек ютится в какой-нибудь канаве, еле находя в себе силы дышать и ползать. Выживали ли они? Редко. Шли они на преступления, чтобы протянуть еще хоть немного? Еще как.

Картина, рисуемая Спящим Лисом, была отвратительна своей обыденной, прозаичной и материалистичной правдой. «Надевшие черное» были никем, не достигали ничего существенного, а лишенные возможности нормально работать и учиться, катились на дно. Ярким примером успешного скатывания чахлый детектив показал нам чемпиона Северного Канто, знаменитого Хигу Годаэмона.

— «Семьдесят два подтвержденных убийства на ринге, личная банда, слава беспощадного бойца, ежедневный сытный ужин и спиртное», — сухие, но полные сожаления слова, — «Вот так выглядит пик карьеры „надевшего черное“. Его максимум»

То, что может позволить себе клерк средней руки (кроме славы), было доступно лишь тем, кто окунулся в кровь по полной. Нашел своё место, своё призвание. А какое может быть призвание у бойца? Только побеждать.

И доказательства. Фотографии и видеозаписи с десятков арен по всему миру. Свидетельства убийств голыми руками, оружием или техниками. Изобильно, но правдиво. Феерия видео отрывков длилась минут пятнадцать, записи арен сопровождались строчками, рассказывающими, в каком городе и стране есть такое «великолепие». Пятнадцать минут смертей. Самая яркая часть этой презентации.

После неё следует короткий вопрос.

— «Думаете, это им нравится?», — спросит наклонившийся к экрану детектив, уже лишенный своей машинерии, — «Они хотят так жить? Сильные, ловкие, крепкие. Не болеющие… Нет. Они хотят большего. Думают, что заслуживают это большее. Я встал на след человека, который планирует добиться этого большего. За наш с вами счет»

Правда кончилась, началась ложь, грамотно выводимая гением на экране. Бойцы, бродяги и путешественники, много где бывавшие и много чего видевшие, самой жизнью обученные рисковать и побеждать. На что они могут пойти? Что придумать?

«Все мои зацепки ведут в Огасавару. Деревня, в которой лечатся ветераны. Они что-то готовят, что-то очень опасное. Я постараюсь узнать больше. Там принимают „сломанных“, дают им убежище. Чуть меньше двух лет назад к ним туда поступил „сломанный“, Огаваза Суичиро. Он был сумасшедшим, бездомным бродягой. Слухи, собранные мной в разных местах, говорят о том, что несмотря на свою скорую смерть, Огаваза стал перед ней вполне нормальным человеком. Легенда готова, осталось только её проверить. Если меня не станет — вы знаете, где искать ответы»

Тихо щелкнул видеомагнитофон, сообщая присутствующим о том, что запись, как и лента в кассете, подошли к концу. Мы все сидели молча, я, Мана, Хиро Конго, человек шесть из его клана, составившие нам компанию.

Сделать сэппуку перед императорским дворцом, буквально бросая вызов как династии, так и премьер-министру — безусловно дерзкий, героический акт. В нем был весь Соцуюки Шин, который нашел способ еще раз встать на тропу войны. Хаттори выбрал другой путь, создав историю, которую теперь невозможно проверить. Но, перед её созданием, он буквально у всех убрал желание проверять такую историю. Он показал «надевших черное» как циничных, кровожадных и аморальных типов, готовых на всё ради победы. Он показал простых людей как их жертв.

Он взорвал ядерную бомбу у столицы своей страны.

— Жирный, — сипло подал голос оябун, — Отнеси эту пленку Горо Кирью. Немедленно. Пусть смотрят.

— Хай!

Когда мы остались с Хиро наедине, я, глянув в глаза родственнику, сумрачно добавил:

— Есть кое-что еще. Я оставлял Ману в Огасаваре пару дней назад. У меня там были знакомые.

— Стой, подожди, внук! — тут же принялся массировать себе виски пожилой японец, — Ты хочешь сказать…

— Если там кто-то выжил, он вполне мог меня видеть. Нам нужно укрытие, дед. Срочно.

— А бомба?! — неожиданно резко спросил, нагибаясь вперед, оябун, — А?!

— Я о ней узнал совсем недавно. Мы не имеем к ней отношения.

— Точно?!

— Да, дед. Подожди, мне звонят.

На экранчике мобильного телефона не было номера.

— Моши-моши? — бросил я в трубку традиционное японское приветствие по телефону.

— Попросите вашего уважаемого деда доставить вас с женой в Аомори, Кирью-сан, — посоветовал мне знакомый равнодушный голос, — Там вас встретят, помогут укрыться.