Нам вдвоем пришлось изрядно попетлять по лабиринту, пока мы не вышли к запертому полуподвалу какого-то магазинчика. Там Пангао, пошкрябав лапой, добыл из кучи сора ключ, которым я и открыл дверь. В пустом помещении, пахнущем пылью, под папкой, на которой слой этой пыли был чуть ли не в три миллиметра, покоился чистенький беленький листок бумаги. Прочитав его содержимое, я недоуменно воззрился на панду.

— Серьезно? Тут шифр.

Почти по-человечески вздохнув, зверь встал на дыбы и шарахнул лапой по столу, с которого была взята бумага. Старенький деревянный столик от такого обращения переломился на двое и развалился, а Пангао, сунув морду в обломки, добыл из них куда более толстый бумажный пакет, перевязанный скотчем. На пакете было написано маркером одно слово:

Кирью.

'Здравствуй, Кирью-сан. Если ты это читаешь, то я в очередной раз недооценил тебя. Раньше я подозревал, что ты идёшь напролом потому, что можешь, но затем, совсем недавно, перед тем как начал писать вот это, понял, что это просто в твоей природе. Где не справляется интеллект, ты берешь интуицией, угрозами, торговлей… множеством инструментов. Увы, у меня всегда был только один, и я искренне надеюсь, что ты читаешь это письмо, держа его в руках, не обагренных моей кровью.

Не буду тратить твое время, сразу приступлю к объяснениям. Впрочем, уже ясно, что что-то в моих планах пошло не так, если вы с Пангао в этой комнате, но такое случается. Ни один масштабный план нельзя выверить до последнего нюанса, думаю, ты это знаешь прекрасно. Всему непонятному, что с тобой случилось в последние несколько дней, есть простое объяснение. Обстоятельства вынуждают меня действовать (и умереть) до того, как наша общая задумка сработает. Я… я не мог не подстраховаться.

Мой грех, Кирью-сан, — честолюбие. Для меня невыносима мысль, что все наши старания могут пойти ко дну лишь потому, что Темный мир может вспомнить, что он — Темный. Сдать назад, попытаться вывернуться, провалить дело. На кону стоит слишком многое, чтобы не задействовать всё, что я могу. А это, определенно, гораздо больше одной запланированной сцены. Знал бы Шин, как всё повернется… ладно, хорошо, что он ушел с чистой совестью.

Признаюсь, что затея убрать тебя подальше, дабы ты не стал помехой, имела место быть. Материалы, что ты прислал, безусловно были очень нужны, они пошли в дело, но добыть их можно было другим способом. Суть была в расстоянии тебя от театра действий. Да, я планирую максимально дискредитировать «надевших черное», это затрагивает и твои интересы, Кирью-сан, но… думаю, ты меня поймешь. Эти люди, эти практики — они не нужны этой стране. Они никому не нужны. Твоё собственное существование, твои собственные слова о том, что они — тупиковая ветвь развития, бесполезная и отсохшая, они побудили меня действовать втайне от вас двоих.

Ты опасен, друг мой, очень опасен для всех, включая и меня, но я, после очень долгих и мучительных раздумий, решил довериться тебе. Твои слова о жизни, которую ты хочешь вести, о твоих планах и желаниях, всё это вынуждает меня оставить будущее на тебя, каким бы оно ни было. Нет никакого горя или беды, созданного моими руками для тебя, Кирью-сан. То, что вскоре случится, может негативно отразиться на тебе и твоих планах, но поверь — никоим образом я этого не хотел. Просто ты, как и я, принадлежишь к «надевшим черное». А им нужно покинуть эту страну.

Не рождаться в ней.

Не ломаться.

Не появляться.

Не соблазнять высшие силы устроить из нашей страны огромный парк боевых искусств.

Мы с тобой прекрасно знаем, что толка от «надевших черное» нет. Они просто драчуны, просто люди, умеющие бесполезные вещи. Они не дали человечеству ничего, наоборот, украли. Людей, у которых могло быть иное будущее. Всё-таки, чтобы вырасти, как «надевший черное», нужна большая сила воли, целеустремленность, талант. На это нас и ограбили. Я хочу попытаться это прекратить. Избавить эту страну, а если получится, то и всю планету, от такой бесполезности. Прошу тебя, даже умоляю в догедза — не надо мне мешать. Ты со своими талантами, легко сможешь устроиться где угодно.

Искренне надеющийся на понимание, искренне считающий тебя своим другом, Ивао Хаттори'

— Сволочь, — беззлобно оценил я этот образчик эпистолярного жанра, — Ни одного намека на то, что он планирует сделать. Пангао?

— Ммфф? — панда заинтересованно подняла морду.

— Вали из страны. Срочно. Спящий Лис собирается учудить нечто эпически отвратное.

— ФФФ??? — глаза зверя снова начали выпучиваться из черепа.

— Нет, я не знаю. Всё, что тут есть… — я тряхнул листами, поджигая их искрой Ки, — … лишь говорит о том, что он — уверен. Но, что именно задумал этот инвалид, я не знаю. Явно что-то очень масштабное.

— … что-то… — проговорили за моей спиной тихим голосом, — … настолько масштабное, что он даже вынудил своего друга покончить жизнь самоубийством…

— Мана, — с моих плеч свалилась гора, я обернулся, позволяя себе улыбку.

Действительно, на в дверном проеме этого полуподвальчика, отмахиваясь от клубов пыли, стояла моя жена. Усталый и чуть встрепанный вид, немного брызг крови на блузе и джинсах, два сломанных ногтя, но… в полном порядке. Живая и здоровая.

— Акира, — куда более щедрая на улыбки супруга на этот раз пожадничала, вместо этого сказав самым серьезным тоном, который я от неё только слышал, — Хаттори планирует взорвать бомбу.