Зато потом я обратился к некромантии, сразу же получив более чем приемлемые результаты! Мертвецы не алкали земных благ, им не требовался сон, он не уставали и не теряли хватку, были инициативны и бесконечно верны создателю. Правда, они презирали живых, но этот вопрос решался просто — достаточно было их научить поднимать и обучать своих мертвецов.

Сырье они уже не презирали.

Впрочем, речь не об этом. Изучая смертных и их социальные структуры, я понял тот объём труда, который общество вкладывает в выстраивание хоть какой-то удачной модели, как потом оно держится и ценит эту модель. Всё-таки, это вопрос выживания. Тем не менее, у каждой такой структуры было множество уязвимых точек, при нажатии на которые вся система начинала сыпаться. Одна из них была общей для совершенно любой системы, в которой принимали участие homo sapiens.

Доверие.

Там, где утрачено доверие, утрачен и покой. Уверенность в завтрашнем дне, чувство безопасности, ломаются планы на будущее. Индивидуум, ранее безропотно выполнявший свои обязанности в своей нише (гениальная замена немертвым, клянусь!), побуждаемый инстинктом выживания, начинает искать, как увеличить свои шансы. Внуши людям тревогу, убей в них уверенность в завтрашнем дне — и процесс, лавинообразно увеличиваясь, поглотит всю систему. В случае, когда технологии позволяют обратиться буквально к каждому персонально, это оружие становится страшнее атомной бомбы.

Ивао Хаттори всё это знал тоже, на уровне, превышающем мой. Поэтому он и смог показать мне, стороннему наблюдателю, настоящий мастер-класс.

В сети появились два видеофайла. На них, раздельно, были сняты с паршивым качеством что Хаттори, что Соцуюки Шин, грязные, измученные и уставшие. Они не произносили пламенные речи, не кидались лозунгами, а диктовали цифры. Координаты городков с клонирующими центрами. Подача, очень похожая на предсмертную запись, была пущена из глубинного интернета, сразу будучи залитой на все возможные форумы. Через несколько часов эти видеофайлы были на всех хостингах общего пользования. Интернет Японии, как любит говорить молодежь, «взорвался».

Это была первая фаза.

До второй было еще много времени, которое лично я проводил с определенной пользой.

Шаг в «пустоту», делающий тебя совершенно незаметным для подавляющего большинства людей. Неспешная прогулка по лестнице многоквартирного дома. Опустить запечатанный конверт в щель ящика, на котором выведена фамилия проживающего в квартире человека. Эту фамилию, в отличие от всех остальных, я знаю.

«Хаташири».

Не мне судить, зачем Соцуюки может понадобиться однорукий лысый ветеран, я лишь почтальон-невидимка, доставляющий письма тем, кого бывший комиссар, бывший генерал и бывший палач преступности (а ныне революционер и террорист) признал надежными. Ценными. Готовыми к сотрудничеству. Поэтому я и разношу корреспонденцию вполне очевидного толка. Мелкая помощь большому делу.

Сегодня мой свежеуволенный учитель истории будет последним, можно возвращаться домой, брать Ману, которая повадилась ходить с заклеенными пластырем пальцами, а затем идти к деду в гости. Увы, не к тому, который рад меня видеть, а к тому, кто решил провести тренировочный спарринг с собственным внуком. Лично. Я не нашел причин отказывать, но вот воспринять то, что скоро будет, как тренировку — не получалось. Приходилось готовиться к бою.

Если бы у меня спросили, что я думаю о Горо Кирью, то я бы сказал только то, что считаю его «надевшим черное». Эта роль, давно ставшая жизненной колеей, целиком и полностью поглотила стотридцатилетнего старика. Вне её он себя не чувствовал, и даже не желал такого представить. Удобно, что и говорить, раз он не лезет в нашу жизнь больше, чем велят ему привычки, но, с другой стороны, этого человека-гору сложно считать родственником.

С характером «тренировочного спарринга» я угадал. Горо Кирью обрушился на меня со всей своей мощью.

Сражение было на арене додзё, места для маневра здесь было немного, а сам прадед, преследуя какие-то свои цели, еще и озаботился тем, чтобы подготовить против меня тактику. Смешно звучит, учитывая, сколько лет его опыту и сколько стукнуло мне, но тем не менее, старик вовсю старался меня подавить, а я вовсю старался не допустить подобного исхода.

Принимать удары Горо приходилось так, что каждый из них я встречал напряжением всей защиты и мышц, и то нельзя сказать, что вреда они не наносили. Я бил в ответ, но мои усилия, как и год назад, пропадали втуне, поглощаемые нечеловечески тугими мышцами старшего родственника. Бить по нему было всё равно, что стучать по шине огромного грузовика.

— Так я и думал! — прогрохотал мастер додзё, переставая гонять меня по арене и выходя из боевой стойки, — Твоё развитие давно остановилось!

— Достигло пика, — уточнил я, тоже распрямляясь, — Поэтому я и остановился.

— «Остановился», — с хмурой гримасой передразнил меня прадед, — твои слова — почти святотатство для тех, кто «надел черное»!

— Это их проблемы, — не стал возражать я, — У меня есть и другие дела.

— Другие дела, да? — вновь повторил за мной, неприятно усмехаясь, старший родственник, — Ну тогда, думаю, ты не будешь против узнать последствия, которые обычно мешают слабакам дальше заниматься «другими делами»! От любящей руки деда!

А затем он начал меня калечить перед глазами чуть ли не всех собравшихся учеников. Пытаться, по крайней мере. Удары деда, бьющего в полную силу, проминали мою защиту, приходилось уклоняться, но сделать это от гиганта его размеров и опыта было затруднительно. Я не видел пока причин действовать всерьез, но и не мог позволить себе получить серьезную травму, поэтому летал туда-сюда, практикуя частичную амортизацию пушечных ударов Горо за счет моментального кооперативного напряжения мышц и Ки. Этот момент раздухарившийся старикан не заметил, но это не помешало ему, выгадав нужный момент, шарахнуть под гомон учеников по мне своим лучшим ударом. Принять «джигокукен» я не мог, поэтому пришлось сжульничать, погасив большую часть Ки до того, как она, сконцентрированная в кулаке моего родственника, шарахнула мне в грудь. От полёта это не избавило, да и вставать я не спешил, надеясь, что старик уймется, но тот, неожиданно, выкинул сюрприз, громко выкрикнув: