— Ничего. — абсолютно честно выпалила рыжая.

— Значит, придется кое-что узнать. — я пожевал губами. Будет сложно.

Это наша первая встреча перед тем, как мы стали играть! Я слышу, как этот диалог проигрывается у меня в голове, но не вижу себя. Кажется, сейчас я должен сам стать частью этой сцены. Восстановить ее. Сажусь на то же самое место, на котором сидел тогда.

В руках возник коммуникатор, из ниоткуда. Я, помня, что сделал в тот момент, открыл вкладку интранета и вбил запрос с руководствами для лекарей. И переслал ей. Как я тогда сказал?..

— Вот это изучи на досуге, будет полезно, — начал я неуверенно, не помня дословно, — у нас есть время, чтобы добраться до десятого уровня.

Ее глаза моргнули несколько раз, длинные красивые ресницы хлопали по бровям.

— Но почему лекарь? Я же с волками справилась со своим копьем… — посмотрела она на меня, заглядывая прямо в душу.

— Потому что дальше будет сложнее… — сказал я, и думал о том, повторил бы я это, окажись тогда на своем месте со своими текущими знаниями?

— Сложнее? Что сложнее? — что-то пошло не так. Черт, импровизируем.

— Ну, враги сильнее, опаснее. А ты ведь не любишь боль, так? — вспомнил я, что тогда спросил.

Мир снова застывает, как холодец. Тонкая рябь сформировалась в тень, открыла мой холодильник, вынула оттуда банку пива, вскрыла ее и жадно присосалась отсутствующим ртом.

— Дальше — сам. — шипит она, допив напиток одним глотком. И все возвращается в движение, но что-то неуловимо изменилось. Взгляд моей подруги.

Ее глаза открываются. Медленно, как у куклы, у андроида. Пустые, серые, без искры. Она смотрит сквозь меня, губы шевелятся, но звук слабый, как шепот через помехи.

— Кто… ты?

Я сглатываю ком в горле. Это не та Юля, что спорила со мной тут же, на этом диване. Это ее оболочка? Слепок какой-то? Или ее реальные отголоски сознания?

— Я твой друг. Майкл. Ты меня не помнишь?

Она наклоняет голову, чуток, как ребенок, изучающий незнакомца. Голос все такой же тонкий и безжизненный.

— Нет… Где я?

— Послушай меня, — я наклоняюсь, упираю локти в колени. — Ты должна вернуться.

— Вернуться?.. Куда?

— Все вокруг не настоящее. Нужно вернуться в реальность, в свое тело. Ты застряла тут, а я пришел вытащить тебя. Ну же, Юль, вспоминай.

Внутри все сжимается. Она смотрит, но не понимает. Как объяснить что-то тому, кто ничего не знает? Еще эта тень издевательски хихикает, вскрывая вторую банку пива.

— А что такое… тело? — говорит она, и ее пальцы дрожат сильнее. — Это плохо, холодно. Пусто. Я не хочу. Не хочу! — срывается она, говорит громче, эмоциональнее. Машет головой, растрепав ярко-рыжие волосы.

— Нет, послушай! — я повышаю голос, стараясь вернуться к конструктиву. Но он дрожит, мое тело на пределе, в глазах рябит. Отставить жаловаться! — Юля, это тут плохо. Вырвись, ты можешь! Тебя ждут друзья. Я жду тебя. С той стороны. Приди в себя.

Она моргает медленно, как будто переваривает услышанное. Ее взгляд цепляется за меня, но в нем нет ни намека на то, что она узнала меня.

— Может, она не хочет туда, а? — спрашивает меня тень. — Брось попытки, скинь балласт. Достигни абсолюта, у тебя еще столько дел, а ты тут рискуешь. Ты в курсе, что в тебе уже пару десятков литров аркданса?

— Друзья?..

— Очнись, пожалуйста! — стискиваю я зубы. Время уходит. Я наклоняюсь ближе, почти касаясь ее лица — она холодная, как лед, но я чувствую слабое тепло где-то внутри.

— Как?..

— Пожелай этого. Скажи вслух. Громко кричи. Ты должна вернуться, ты обещала мне не умирать!

— Обещала… Что это значит?

— Это значит, что ты должна быть с нами! Со мной! — я хватаю ее за руки, пальцы проходят сквозь, но я держу, как могу. — У тебя есть сила. Возьми свои ладони, — я показываю ей, как сложить их перед собой, — Ты можешь исцелиться. Сделай это, Юля, положи руки вот так, — я соединяю свои ладони перед собой и показываю, как сделать. — И пожелай вернуться.

Она смотрит на мои руки, потом на свои. Ее пальцы разжимаются, медленно, неуверенно.

— Я… не знаю… как…

— Просто попробуй. Доверься мне. Я без тебя не уйду, лучше сам тогда останусь. — мой голос срывается окончательно.

Рыжая молчит. Секунда тянется вечность. Потом ее руки поднимаются — дрожащие, слабые. Она кладет их на грудь, повторяя за мной, и складывает ладони. Свет — слабый, еле заметный, пробегает по ее пальцам. Она смотрит на меня, впервые в ее глазах что-то мелькает. Не понимание, но доверие.