— Господа! — громко проговорила я, заставив обоих повернуть ко мне головы. — Теперь давайте успокоимся и поговорим как цивилизованные люди!

Те переглянулись. Секундой позже Ярран бросился в сторону будущего трупа. Художник, понятно, трупом становиться не планировал. Схватив металлическую подставку с крюком на конце, он выставил оружие вперед и, как бодучий бык, рванул на противника.

— Стоять! — рявкнула я и со сноровкой, вбитой годами охоты на бестий, выбросила вперед чары окостенения.

Воздух дрогнул, световые камни под ногами рассыпались на мелкие фрагменты, волосы обоих дуэлянтов взметнулись. Скандалисты замерли в нелепых позах. Один в выставленной стойкой, похожей на короткое копье. Второй с вытянутыми руками и растопыренными пальцами, увенчанными черными звериными когтями. Лохмы у обоих торчали вверх, лица скорчились, глаза выпучились. Оно и понятно: заклятье окостенения дышать полной грудью не позволяло.

— Теперь вам полегчало?! — рявкнула я.

В ответ Ян замычал. Подозреваю, нецензурно выбранился. Ярран подать голос не рискнул.

— А я ведь по-хорошему вас попросила, — проворчала я, раздраженно отряхивая с испачканного платья пепел. — Ведь как нормальным людям сказала: давайте вести себя цивилизованно! Нет, пока магией не шарахнешь, никто не успокоится…

— Даже возразить не получается, — прозвучал за спиной низкий насмешливый голос.

Я оглянулась через плечо. Скрестив руки на груди, в дверях стоял Эсхард. Главная злодейка сегодняшнего вечера, просто камень преткновения и хурма раздора, испуганно переминалась за могучим владыческим плечом и громко всхлипывала.

— Владыка Нордвей, неужели вы отвлеклись от банных дел и пришли остановить дипломатическое безобразие? — с неприятной улыбкой спросила я. — Угомоните своих подданных!

— Да вы и без меня с этим неплохо справились, госпожа Егорьева, — ответил он, и показалось, будто между слов прозвучало «угомонитесь уже сама». — Благодарю вас. Объявлять поединок чести, когда во дворце гости из соседних земель — оскорбление для дворца и кейрима.

— А в другое время, выходит, нормально? — едва не поперхнувшись от возмущения, воскликнула я. — Если бы твой… ваш посол под шумок не устроил этот непотребный цирк в драконьей манере, никто не узнал бы, что у его сестры появился поклонник! А ты… вы не одобряете выбранное время?

— Как кейрим этих земель, я обязан хранить традиции и не противиться, когда им следуют мои подданные, — невозмутимо наблюдая, как я начинаю закипать, ответил он.

— Не пойму, я здесь единственный разумный человек? — ни к кому конкретно не обращаясь, задала я риторический вопрос. — В Родолессе за поединок можно надолго загреметь застенок!

— Но мы в Хайдесе, — напомнил владыка.

— Прости, что вмешиваюсь, кейрим Эсхард, — влезла в принципиальный спор Данри. — Можно ли вернуть Яррану подвижность?

— Не сейчас! — в один голос рявкнул мы, заставив ее не только примолкнуть, но и попятиться.

— Виталия, согласно нашим варварским традициям, так сильно тебя возмущающим, ты заменила в поединке своего художника и победила, — ровным голосом объявил Эсхард. — Тебе решать, как поступить с проигравшим.

Теперь и Ярран замычал, видимо, пытаясь спорить с владыкой.

— Справедливо говоря, весь поединок я пробегала, — резко поумерив пыл, призналась я.

— Опусти частности, — тихонечко посоветовал Эсхард.

— Чудесно! Я хочу, чтобы господин Элори покинул дворец, — без колебаний решила я и посмотрела на посла, окостеневшего с жутковатым оскалом на перепачканном прахом лице. — Очевидно, что вдвоем с господином Лунецким ему во дворце тесно, а мой художник по-прежнему должен закончить работу над атласом бестий.

— Я принимаю твое решение, — невозмутимо согласился владыка отправить посла в очередную ссылку. — Верни проигравшему подвижность.

— А Яна ты предлагаешь оставить в позе статуи? — недовольно уточнила я.

— Этой ночью он должен подумать о вечном.

Безжалостности, с какой владыка захотел наказать обоих дебоширов, можно было аплодировать. И все моими руками! Какое драконье коварство.

— Подумает о вечном за работой, — отказалась я мучить беднягу.

— Я сказал свое слово, — предупреждающим тоном заметил Эсхард.

— Мне нужен художник, способный рисовать, говорить и ходить, — возразила я. — Ян выпадет из работы на пару недель, а горящие сроки сильно портят мой характер. Сама с собой не могу ужиться.