Он был крайне непримечателен, глуповат на вид, был грязен и поражал крайней нищетой, такой нищетой, когда даже не понимаешь, что ты нищий. Но почему-то от него и его спутников у Теппера по спине пробежал холодок.

Фелши, всё ещё раздражённо качая головой, хотя Ларри больше не издавал ни звука, сказал:

— Возвращайтесь, — и указал пальцем. — Вниз.

Он говорил на искажённой, неряшливой версии речи жителей равнин. Теппер осторожно ответил ему, отвесив низкий церемонный поклон.

— Мы просим прощения за то, что пришли вот так, без разрешения. Но в долине идёт война. Эти дети...

Фелши щёлкнул и пробормотал:

— Дети. Не слышу...

Все трое наклонили головы и нахмурились, а потом расслабились, и тот, у кого на лбу была жестяная полоска, спросил:

— Война?

Теппер объяснил, стараясь говорить как можно проще.

— Я везу детей в Терраополис, где они будут в безопасности. Я прошу разрешения пройти по вашей земле.

Фелши хмыкнул.

— Что дашь? — спросил он, глядя на рюкзаки.

Вспомнив о подарках, которые он привозил раньше, Теппер раскрыл свой рюкзак и выложил скромный ряд банок и пластиковых контейнеров.

— Это для получения разрешения, — сказал он, — и ещё столько же, когда мы благополучно доберёмся до вашей границы.

Фелши стояли и размышляли.

— Всё, — сказал вожак, взмахнув рукой с тремя длинными, словно сделанными из резины, пальцами и оттопыренным большим.

Теппер открыл рюкзак, намереваясь сложить в него ранее вынутые вещи.

— Нет, — твёрдо сказал он. — Мы должны жить сами. Это и ещё столько же.

И снова фелши задумался.

— Вы пройдёте? Не беспокоя наших людей, не останавливаясь в городах?

— Мы пройдём. Так быстро, как только сможем.

Фелши хмыкнул и начал собирать банки.

Теппер обернулся, чтобы позвать детей. На секунду он не увидел их в обманчивом узоре теней и света от заходящих лун. Он моргнул — они были там, бежали к нему, Нэнси тащила за руку широко раскрывшего рот и вытаращившего глаза Ларри. Нэнси начала что-то говорить пронзительным, задыхающимся голосом, но Теппер велел ей замолчать. Он схватил Ларри за плечи — мальчик очень удачно потерял дар речи. Сандихир взял Нэнси за руку. Они пошли, пока фелши все ещё спорили, кому что достанется. Теппер хотел как можно скорее отправиться в путь, прежде чем они успеют передумать.

— Но, дядя Джек! — воскликнула Нэнси истеричным тоном.

А он свирепо оборвал её:

— Не приставай ко мне сейчас.

Они покинули открытое место и оказались среди колючего кустарника и искривлённых ветром деревьев, растопыривших свои хрупкие ветви. Свет сменился, и взошло солнце. Тридцать один час назад Теппер зажёг факел у своего дома в долине. Это был долгий день.

Он взглянул на Сандихира, чьё волевое лицо стало серым и осунувшимся.

Теппер сказал:

— Поищи густые колючие заросли.

Они нашли подходящие и забрались внутрь, расчистив место тяжёлыми ножами, а затем завалив ветками периметр. Расстелили одеяла для детей.

Нэнси посмотрела на них с мрачным негодованием и спросила:

— Теперь я могу вам рассказать?

— Конечно, — ответил Теппер. — Что?

— Ну, пока ты разговаривал с этими... этими мерзкими тварями, мы с Ларри наблюдали за тобой, и вдруг они исчезли, и ты исчез, и всё стало другим. Даже кусты исчезли. Я не видела ничего, кроме деревьев вокруг. Правда, Ларри? Я очень громко звала тебя, но ты не откликался, а потом мы внезапно вернулись...

Её трясло.

— Мне страшно, дядя Джек. Я хочу домой.

Она заплакала.

Он обнял её и стал утешать.

— Это был всего лишь сон, — сказал он ей. — Ты заснула на минутку. Я всё время был рядом с тобой. Я видел тебя.

Но внутри у него возникло странное холодное чувство. Он ни на минуту не мог выбросить из головы мысль о том, что они исчезли.

— Скоро люди Стрэнна начнут разговоры с этими маленькими зверьками, — пробормотал Сандихир. — Нам лучше спать чутко и недолго.

Они так и сделали, не выпуская из рук винтовок. В запутанных и печальных снах Теппера преследовал один вопрос, и он всё ещё не выходил у него из головы, когда он проснулся. Вопрос заключался в том, что имел в виду представитель фелши, когда сказал, что не мог ничего расслышать из-за шума, который производили дети, если они тогда вообще не шумели.

Солнце стояло высоко и уже припекало. Огромные медные облака клубились под ним, погружая землю в медные сумерки, сквозь которые деревья и колючий кустарник казались ещё более тощими и искажёнными, чем когда-либо. Не было видно ни фелши, ни людей Стрэнна.