— Ну что ж, — Дамблдор закинул в рот любимое кисло-сладкое лакомство и с шумом отхлебнул чая из кружки. — Как только Фрэнк немного оправится, он, вероятно, вновь захочет устроиться в Аврорат. Тогда мы поможем ему восстановить связи с прежними друзьями.

«А если он захочет получить опеку над Гарри Поттером?» — внезапно мелькнула мысль, чуть не заставив его подавиться.

— Тогда аврору Лонгботтому придётся умереть в первом же патруле, — сам себе ответил Великий Светлый волшебник и вновь потянулся за лимонными дольками.

Несмотря на летний день, в камине директорской башни горел огонь, отражаясь кровавыми бликами в стёклах очков-половинок. В этом году Поттер идёт в Хогвартс, где ему предначертано множество испытаний. Поэтому появление на шахматной доске неучтённой фигуры могло повредить всей партии. Но Дамблдор не привык спешить и решил вначале посмотреть, как будет действовать Лонгботтом.

Чем сильней Палпатин погружался в изучение местной магии, тем больше она ему нравилась. Семейные проблемы Лонгботтомов также занимали его думы, представляясь ему жалкими и ничтожными. Однако нужно было найти способ вернуть роду гербологов уважение общества. Шив вдохнул аромат цветов, который принёс лёгкий ветерок из сада через открытое окно, и довольно улыбнулся. Сегодня его ожидала встреча с министром магии Корнелиусом Фаджем. Шив записался на приём и дождался приглашения. Он хотел лично оценить человека, который управлял магической Британией. Да и что греха таить, рассчитывал покопаться у Фаджа в голове. Палпатин хотел понять, возможно ли незаметно влиять на решения правителя той страны, где ему предстояло жить.

В окно влетела важная сова, ухнула и нагло нагло плюхнулась на стол, разметав бумаги. К её лапке было привязано послание из Министерства магии. Местный способ связи до сих пор вызывал у Палпатина кривую улыбку. Он даже иногда представлял себе зал заседаний сената с тысячами делегаций разных планет, между которыми то и дело снуют крылатые почтальоны.

«Да уж, если бы Йода в последнюю нашу встречу упал не на гладкий пол зала заседаний, а в многометровую кучу совиного помёта, — усмехнулся бывший император, — то и продолжения повстанческого движения не случилось бы вовсе. Достойный финал для джедайского лидера — захлебнуться в птичьем дерьме, хе-хе».

Сова сердито ущипнула его за предплечье, вырывая Палпатина из сладких воспоминаний. Он недовольно взглянул на птицу, приложил свой перстень лорда к сообщению, давая понять, что придёт на встречу, и вернул приглашение в тубус. Птица возмущенно заклекотала, с намёком глядя на тарелочку с совиным печеньем, которая стояла рядом с клеткой домашней совы Лонгботтомов. Но Палпатин на это только ухмыльнулся и, пренебрежительно взмахнув рукой, отправил птицу-почтальона телекинезом за окно. Баловать чиновничью братию он не любил. Этим только дай повод. Сначала всё печенье сожрут, а потом и бюджеты растащат.

Через два часа Палпатин, упакованный в лучшую одежду Лонгботтома, вошёл в приёмную нынешнего министра магии и вежливо улыбнулся.

— Подождите, мистер, — чопорный секретарь пренебрежительно повертел карточку Палпатина в руке и сверил фамилию визитёра со списком на столе. — Хм, ладно. Я сейчас доложу о вашем приходе, мистер Лонгботтом. Палпатин в душе недовольно скривился, но виду не показал. На его пальце сверкало фамильное кольцо. Любой чистокровный волшебник сразу бы понял, что перед ним лорд из древнейшего и благороднейшего рода, входящего в число священных двадцати восьми фамилий. Однако секретарь явно был из магглорождённых, и, возможно, ему было приятно унижать того, кто выше его по положению.

Конечно, такое отношение — мелочь, однако Шив никому не прощал даже малейшего неуважения.

— Проходите, — вернулся секретарь, когда Палпатин уже начал терять терпение. — Господин министр готов вас принять.

Вежливо кивнув, Шив наконец-то вошёл в просторный кабинет. Корнелиус Фадж важно сидел за столом и делал вид, что занят изучением бумаг.

— Здравствуйте, господин министр, — доброжелательно проговорил Палпатин, пытаясь осторожно прикоснуться к разуму сидящего за столом человека. К его удивлению, ментальная сфера чиновника была кое-как защищена простейшим артефактом.

«Ха! Да в эти двери ходят все кому не лень», — ухмыльнулся про себя Палпатин, разглядывая на разуме министра установленные кем-то закладки. Авторов у дополнений в голове Фаджа было явно больше одного.

«Значит, этот фигляр — просто удобная для всех фигура. Он находится у власти только потому, что устраивает всех», — подумал Палпатин, мысленно потирая руки. Повлиять на решение руководителя страны в случае такой необходимости не составит труда.

Между тем Фадж, явно прочитавший досье Фрэнка Лонгботтома, разглагольствовал о героических подвигах Аврората и ДМП, сетовал на недостаток кадров и в мыслях был готов зачислить Палпатина в штат мракоборцев. Через минуту он наконец высказал эту идею, не забыв объяснить, что это против правил. Заметив на лице Палпатина лишь вежливое внимание, он с многозначительным видом сообщил, что в качестве исключения и проявления уважения к героическому прошлому Лонгботтома он готов пойти на небольшое нарушение установленных процедур.

— Спасибо, Корнелиус. Я ведь могу вас так называть? — Палпатин постучал пальцами по столу, в очередной раз демонстрируя родовой перстень лорда. — Я планирую занять полагающееся моей семье место в Визенгамоте. Работа в Аврорате — это горячий порыв молодости и желание быть полезным своей стране в непростое время. Сейчас же, когда я восстановился после тяжёлой болезни, мои устремления лежат немного в другой плоскости. Политика кажется мне гораздо более интересной, чем патрулирование улиц.

— Эмм, — замычал Фадж, не зная, как реагировать на слова визитёра. — А что вы тогда хотели от нашей встречи?