— Тогда его надо лишить поста немедленно! — зарычал бледный как мел Малфой. — Я сейчас же переговорю с остальными попечителями. Слава Мерлину, у нас есть на это право!

— В Совете большая часть — друзья старика, — покачал головой Палпатин. — Они тебя и слушать не станут. Максимум, на что ты можешь рассчитывать, это на временное отстранение. Да и то, приятели Дамблдора будут против.

— Я припугну их магическим откатом, а самых несговорчивых куплю, — сердито прошипел Малфой. — Надо будет ещё Фаджа поставить в известность. Против него Дамблдор выступать не будет. Министр же, пусть и карманный.

— Главное, чтобы вы успели спасти детей, — скорбно вздохнул Палпатин и поднялся. — Только не промахнитесь. Дамблдор очень хитёр. Он наверняка подыскал себе козла отпущения. Министр Фадж вполне может пойти у старика на поводу и покарать невинных. Боюсь, в таком случае ты как соучастник министерской ошибки потеряешь пост председателя Совета попечителей, когда всё вскроется.

— Мне всё равно. Главное — чтобы Драко не пострадал. Спасибо за информацию, Фрэнк, — крепко пожал ему руку Малфой. — Поверь, мы с Нарциссой не забудем о твоей помощи.

— Это в интересах каждого, у кого в Хогвартсе учатся дети, — кивнул ему Шив. — Я надеюсь, у тебя всё получится, Люциус.

Палпатин вернулся на своё место, а Малфой стремительно покинул помещение суда. Через какое-то время Шив отправил самолётик за стол секретаря с просьбой дать ему слово. Когда Визенгамот обсудил все текущие вопросы, настало время выступления заранее заявленных ораторов. Вскоре очередь дошла до Палпатина.

— Слово предоставляется лорду Лонгботтому! — громко рявкнул секретарь, и Шив поднялся с места.

— Уважаемые члены Визенгамота, — разнёсся по залу его голос. — У меня для вас предложение, которое, вероятно, вызовет протест у части уважаемого собрания, однако прошу его обдумать.

Палпатин обвёл взглядом зал, мысленно считая, кто согласится сейчас, а кто присоединится позже. Пока оказалось, что его предложение воспримут в штыки слишком многие. Однако со временем те, кто сейчас будет громче всех возмущаться, переменят свою позицию.

Дождавшись полной тишины в зале, Палпатин заговорил:

— Я предлагаю разрешить мракоборческому подразделению Аврората применять в исключительных случаях «непростительные» заклинания. Допустим, отряд мракоборцев наткнётся на магическое существо пятого класса опасности. А быть может, преступники будут настолько сильны, что обычными методами их не обезвредить. Или на кону будет стоять жизнь наших наследников? Неужели мы даже в этом случае будем считать, что «Экспеллиармус» или «Ступефай» спасёт детей от нунду или дракона? Обдумайте моё предложение, господа!

Палпатин сел, а со стороны тех, чьи родственники и друзья служили в аврорате, раздались одобрительные аплодисменты. Однако в общей массе людей таких было немного. Сторонники политики чистокровных ещё помнили, как во время первой магической войны авроры убивали их товарищей, и не желали давать им дополнительные возможности. Последователи Дамблдора также не были готовы разрешить аврорам использовать «непростительные» заклинания, считая, что в мирное время такие чары не нужны. В итоге предложение Палпатина отклонили почти единогласно.

Однако бывший ситх и не рассчитывал, что Визенгамот сразу одобрит его предложение. Своим выступлением он показал, что готов отстаивать интересы силовиков, у которых традиционно не было собственной партии. Одно время ДМП и Аврорат поддерживали Бартемиуса Крауча, но тот скомпрометировал своё имя после первой войны. Руфус Скримджер тоже мог бы повести их за собой, но он во всём слушался Фаджа и пока не помышлял о собственной политической карьере. А Аластора Грюма даже свои никогда не считали самостоятельной фигурой.

До прошлого года в таком качестве никто Палпатина тоже не рассматривал. Однако после его демонстративного разрыва с Дамблдором многие силовики стали приглядываться к новой фигуре на политическом Олимпе. Тем более что деятельность фонда помощи ветеранам широко освещалась прессой. Многие силовики высказывали мнение, что Лонгботтом будет неплох в качестве Министра магии. Пусть не сейчас, но когда-нибудь точно.

— Они тебя не слышат, — краем губ улыбнулась Боунс. — Или не хотят слышать. Разрешить «непростительные» заклинания? Да ну! Пусть лучше десяток другой авроров умрёт или станут калеками, так они все считают, — горькая складка залегла у края красиво очерченных женских губ.