В Польше храмы пока что не горят, хотя Салон не имел бы ничего против этого – осенью 2020 года активистки варшавской левацкой Забастовки Женщин размахивали интернет-графикой, представляющей горящий костёл, ну а графика Каролины Яклевич показывала свастику, сделанную из христианского креста. Время от времени какие-то "неизвестные "преступники" подкладывают где-нибудь огонь под объекты культа либо профанируют их, малюя сатанистские мотивы (как хотя бы, в 2019 году, когда таким образом были спрофанированы четыре капеллы на территории Голгофы в Катовицах-Паневниках). Тем временем, во Франции поджигаются или разрушаются, в среднем, по два католических храма за день, не пощадили даже базилику Сен-Дени под Парижем, которая является национальным некрополем французских королей (как наш Вавель). Власти (и центральные, и местные) смотрят на все это сквозь пальцы, полиция преступников не ищет, но вот те, кто бесчестит культовые места иудеев, масонов и мусульман преследуются неумолимо и сурово наказываются (и по этой причине нападения на некатолические объекты случайны и спорадичны). Типичное для французского вандализма разрушение скульптур святых, распятий или табернакулов имеет несколько меньшую интенсивность в Германии, Бельгии, Дании, Италии, Англии и Ирландии, тем не менее, ежегодно в Европе происходят нападения на несколько тысяч католических объектов (в 2020 году – три тысячи, включая кладбища). Чем-то гораздо более худшим является мартирология всего земного шара – в соответствии с замыкающим 2020 год рапортом организации Open Doors, христиане ежедневно гибнут за веру в более, чем 50 стан, в основном, от рук мусульман, а некоторые резни имеют масштаб геноцида (чисто геноцидный масштаб имел первый после Французской Революции мексиканский "антиклерикализм" "междувоенного" периода, вдохновленный масонами, ну а после Второй мировой войны первое место заняли азиатские гекатомбы). Уже в 2005 году Энтони Браун констатировал на страницах "The Spectactor": "Христианство возвращается к своим корням – к своей первоначальной роли преследуемой религии".

Возможно, у защитников Церкви было бы более легкое задание, если бы не грехи, которые совершает та же Церковью В течение сотен лет. На счету у Европейского католицизма громадное количество огромных (часто преступных) ошибок, как, например, уничтожение Византийской Империи, начатое грабительским завоеванием и опустошением Константинополя латинниками IV крестового похода (1204), результатом чего стал решительный рост мусульманской мощи османов. Огромный кризис имиджа Римская Церковь пережила, хотя бы, в первые десятилетия XVI века, когда протестанты обстреливали ее обвинениями в том, что она гниет изнутри, но Тридентский Собор [68] сумел поставить запор этому краху, внедряя жесткий теологический и доктринальный порядок обновления. В свою очередь, Второй Ватиканский Собор ХХ столетия своим модернистским реформаторством привел к заметному ослаблению католицизма. Обеднение канонов и правил (отказ от догматив, литургии и т.д.), форсированный экуменизм (начатое Иоанном-Павлом II уравнивание с другими религиями, братание с ними), подобострастное в отношении к левацкому "прогрессу" кокетничание/акцептация/адсорбирование постмодернистских и даже вольнодумных извращений современного мира, короче, своеобразное протестантизирование католицизма – оказалось внутренней болезнью, опустошающей организм. Магистериум [69] , Ковчег Господень начал гнить из-за этого. Либерализованные священники погруженные в постоянный "диалог" с представительствами "прогрессивных" неприятелей и иноверцев, сделали католицизм бесполым движением, которому не хватает притягательной силы, поскольку ему не хватает характера. Отсюда, как заключает Якуб Возинский [70] : "Католическая церковь была обезврежена с помощью постановлений Второго Ватиканского Собора, который привел к массовой апостасии [71] и к распаду церковных структур" (2021). Эта пост-соборная, либерализующаяся в левацком (и даже ЛГБТ!) направлении Церковь сама себе дала имя "открытой Церкви", поскольку, вроде как она гуманистически/гуманитарно открывается современному миру. Ксёндз, профессор Вальдемар Хростовский: "Эта "открытость" Церкви способствует, чтобы из нее выступать, но не вступать ради защиты веры". Ксёндз епископ Станислав Стефанек тоже отрицал эту маску, выражая протест всех консерваторов: "Открытая Церковь" – это один из величайших обманов. Это попытка ударить в самую суть Церкви и разбить ее изнутри (...) Это исключительно опасная среда, тщеславная, удовлетворенная своей социальной активностью" (2015). И крайне сильно, располагая многочисленными СМИ (в Польше, среди прочих, это "Тыгодник Повшехны" (Всеобщий Еженедельник) или ""Венж" (Связь). Война против этих церковных "либеральных" диверсантов безрезультатно ведется уже много лет. Не облегчают этой борьбы (а скорее, пакостят ей) такие жесты, как публичное целование Каролем Войтыллой "Корана", священной книги мусульман, многократно постулирующей/приказывающей убивать христиан. Многочисленные высказывания папы Франциска так же пробуждают споры (Лорен Дандрю, французский публицист: "Католики переживают тяжелые времена, когда, слушая Франциска, они перестают понимать, к какой они принадлежат Церкви: к римско-католической или, возможно, экзотически-эмигрантской, экологической и гомосексуальной" (2020). Лавина чудовищных разоблачений (пидорских и педофильских), качающихся извращенцев в среде католического клира, нанесла Римской Церкви чудовищный удар, поскольку Салон может сегодня представлять эту Церковь как питомник эротической гнили, как сексуальный садик Дьявола. Статистики, говорящие, что среди иных профессий (учителя, тренеры и т.д.) педофилов имеется гораздо больше, здесь значения не имеют, поскольку профессия священника несет в себе священную эмблему, обязующую к безупречным стандартам и поступкам.

Нынешние реалии будят горькое чувство: борьбу с Церковью левацтво выигрывает. В результате массированного пропагандистского наступления Салона (но так же и в результате собственных небрежностей, ошибок и грехов) католическая Церковь систематически теряет ранг этического оракула, перестает играть роль моральной опоры. В том числе и В Польше, где, помимо всяческих иных, глобально известных проблем, имеются и специфические, местные, как, например, многолетнее сотрудничество священнослужителей со службой безопасности ПНР и нежелание Церкви с берегов Вислы верифицировать эту процедуру, то есть, к необходимости рассчитаться с сексотами (их рьяным защитников всегда был влиятельный ксёндз-редемпторист Тадеуш Рыдзык [72] ). Так можно ли удивляться, что, как показывает опрос, проведенный осенью 2020 года - положительно думают о Церкви всего лишь 30% поляков, а среди молодежи – всего лишь 9%? Социолог Кшиштоф Муравский: "В Польше еще недавно слышались голоса, что мы истинная твердыня религиозности. Но уже тогда число верующих, в особенности среди молодежи, значительно уменьшалось. Снижение количества молодежи является началом общей тенденции, поскольку ведет к ситуации, когда, создавая семьи, родители уже не воспитывают детей в религиозных традициях. Молодежь, причем, подросткового возраста, часто решает расстаться с Церковью, поскольку не находит в ней ответа на экзистенциальные вопросы, с которыми им приходится справляться со дня на день" (2021). Якуб Возинский: "Молодое поколение, имеющее дело уже только лишь с самодеструктивным пост-соборным лицом Церкви, становится все более левой и массово свершает апостасию" (2020).

Да, действительно, в каждой европейской стране все еще существует активная, объединяющаяся в активные сообщества молодежь, даже в убийственно секуляризованной Франции (там молодые католики из организации "Поколение Тождественности" проводят акции типа "Защита Европы", блокируя, например, строительство мечети в Пуатье,, где несколько столетий назад Карл Молот посредством оружия притормозил мусульманское вторжение), но это явления побочные. Церковь, как сильный авторитет, уходит, в особенности – для молодых, хотя и не только для них. От этого заключения мы уже не уйдем – болезненная правда именно такая, и ее излагает все большее число социологов, культурологов и всяческих политических комментаторов. Петр Заремба [73] : "Мы имеем фиксацию различных, нередко крайних антицивилизационных тенденций, уже не только антицерковных, но и антирелигиозных, что естественным образом не способствует консерваторам (...) Возможно, уже не вернется, наверняка не вернется ни традиционная позиция Церкви, ни привязанность многих групп к давней морали" (2020).

ГЛАВА 10

УПАДОК ИСКУССТВА

Французский философ и социолог Жан Бодрийяр (Jean Baudrillard), автор книги

"Заговор искусства" ("Le Complot de l'art", 1997):

"Современное искусство является ничем иным, как одним громадным мошенничеством – мошенничеством, практикуемым в массовом масштабе".

Какую связь имеет атрофия Христовой религии и Риской Церкви с (псевдо)авангардно вырождающимся искусством? Все большую, а символом этой связи спокойно можно назвать ватиканский рождественский вертеп 2020 года. Ватикнские вертепы папы Франциска [74] уже не раз пробуждали споры, хотя бы тот, что был устроен в 2017 году, в котором на сене лежал не пухлый младенец, но громадный голый культурист а над ним можно было видеть разрушенный купол Базилики святого Петра и радужную гирлянду миров. Все это (мужская обнаженка, церковные развалины и радуга) крайне понравились гомосексуалистам, ЛГБТ-сообщества признали этот вертеп "своим"; Антонелло Саннино (лидер неаполитанского отделения ЛГБТ-организации Arcigay) не скрывал восхищения: "Присутствие такого вертепа в Ватикане крайне радует транс- и гомо-сообщества". Зато через три года вертеп Anno Domini 2020 года более всего порадовал сообщества безумного (псевдо)артистического авангарда. Консерваторы и проявляющие рассудок центристы не оставили на этом "произведении" ни одной сухой нитки. Например, одна цитата, текст Гжегожа Гурнего [75] : "Странная инсталляция, заполненная фигурами, походящими на роботов или андроидов, никак не походящая на евангельскую историю с Марией, Иосифом, младенцем Иисусом, волхвами и пастухами (...) Известный итальянский политик и историк искусств, Витторио Сгарби, предупредил родителей, чтобы те не брали своих детей на площадь Святого Петра, чтобы показать им этот вертеп. По его мнению, карикатурные фигуры, похожие больше на марсиан, чем на обитателей нашей планеты, говорят об отсутствии эстетического и религиозного чувства у тех, кто решился выставить такой вот вертеп. В этой инсталляции нет ни искусства, ни веры" (2021).

Точно в том же самом – "отсутствии эстетического чувства" – настоящие эстеты вот уже половину столетия обвиняют (псевдо)артистических авангардистов, говоря об их творениях (всяческих "инсталляциях", "перформенсах" и т.д.), что "в них нет искусства". Этот фиглярский авангард стартовал около средины 60-х годов ХХ столетия (кстати, тот самый ватиканский вертеп из 2020 года был "сотворен" именно тогда, в 1965 году дизайнерской школой в Кастелли, а пыль с него стряхнули в Ватикане папы Франциска). Сам я публично критиковал подобное "искусство" уже в конце 60-х годов, называя "патологией искусства" (см. мое эссе "Quo vadis ars?" в еженедельнике "Перспективы" 1974 года; перепечатано в книге "Французская тропа", 1976; переводы этого эссе напечатали периодические издания различных стран [76] ). Так что когда Дамиан Лещинский [77] рецензировал (2007) недавно изданную книгу американского критика Дональда Куспина "Конец искусства", он мог написать: "Куспит не открывает Америки, но повторяет то, что част знатоков искусства – в Польше, прежде всего, это Вальдемар Лысяк – твердит уже не менее полувека. Речь в том, что практически все современное искусство, отбрасывающее классические каноны эстетики и использующее, прежде всего, силу провокации, представляет собой одно громадное мошенничество, интеллектуальный и художественный мыльный пузырь, раздутый до границ возможного бандой услужливых критиков".

Католический Тридентский Собор (1545-1563) определил искусству важную пропагандистскую роль – оно должно было "permovere, persuadere, docere" (трогать, убеждать, учить). Нынешнее трогает эксгибиционизмом, обучает антиэстетике, убеждает нигилистов, противников культуры. А вместе с ними и различнх "врагов Господа Бога", воинствующих атеистов, восхищенных множащимся тфу-рчеством, которое унижает христианство, как, например, пенис, прибитый Доротой Незнальской на распятии, или же нацеленная против Девы Марии "Процессия Потекшей Девы" (она же "Клитор Великой Богини") – похожий на вагину объект, выставленный в Галерее Современного Искусства в Челяди), либо "художественное" фарширование презервативов страницами Священного Писания (подобного рода тьфу-рчеством занимается Збигнев Варпеховский) и т.д., и т.д., и т.д. Святотатственная профанация религиозных символов изделиями (псевдо)художников сегодня стало уже ежедневной демонстрацией Салона. Дорогу этому тренду пробивали пару десятилетий назад знаменитые "произведения" Андреса Серрано ("Piss Christ" или же "Христос в ссаках" – распятие в сосуде с мочой), Грира Ленктона ("Jesus Mary" или же "Машенька Иисус" – Христос в виде трансвестита), Криса Офили ("Saint Virgin Mary" то есть "Святая Дева Мария" – с бюстом, вылепленным из слоновьего кала, и в одежде, являющейся коллажем порнографических фотографий), плюс выходка некоего салонного "художника", "Bathetube Jesus" ("Ванный Иисус") – Христос с натянутым на него презервативом был представлен Детройтским Музеем Искусств и продвигался столь же горячо, как нью-йоркский Бруклинский Институт Искусств рекламировал работу Офили "Мадонна, вылепленная из дерьма" (куратором этой экспозиции, переполненной вульгарными экспонатами, унижающими католицизм, был "воинствующий еврей" Арнольд Лехман).