Девочка была совсем молоденькая. Всего 15 лет. Она жила в небогатой семье. И в тот страшный день четыре года назад пошла в лавку за хлебом. Но домой так и не вернулась.

Полиция ее честно искала неделю. Но потерпевшая словно в воду канула.

Тогда мать Евы пошла к местной гадалке, собрав последние гульдены, которые у нее имелись. Та раскинула карты и сразу помрачнела лицом. Бедная женщина сразу поняла ответ. Дочки больше не было в живых.

Вечером этого же дня им домой принесли телеграмму. Как они передавались, я, естественно, не знала и не понимала. Но смысл был именно таким. В телеграмме было всего четыре слова:

Встречайте завтра вечерним поездом.

Мать отметила, что почтальонка показалась ей очень странной. Но что-то предъявить незнакомой женщине потому, что она не понравилась другой, было нельзя. И ее пока оставили в покое.

Родители девушки не стали дожидаться вечера. Они с раннего утра были на вокзале и встречали все проходившие поезда. Однако, никто к ним так и не подошел.

А утром следующего дня в мусорном баке на привокзальной площади нашли страшную находку: расчлененный труп девочки.

Почтальонку, естественно, не нашли. Она уволилась накануне, объяснив, что уезжает к жениху в другую страну. Нашлась и отметка о том послании. Оно было отправлено из несуществующего почтового отделения.

Все, что было описано, действительно походило на почерк маньяка. В отличие от Ардона, в российских вузах изучают психологию преступления.

Маньяком в простонародье, называли человека, преследуемого манией убийства. официальный криминалистический термин для людей, которые совершили серию убийств с определенной периодичностью, серийный убийца.

Главная их особенность – патологическое стремление удовлетворить извращенные желания, связанные с убийством и различными формами насилия.

А раз у нас было три дела, как утверждают мужчины, похожих друг на друга, то вполне возможно заподозрить наличие маньяка. А тут еще и четвертое нарисовалось.

Дальше всплыли следующие определения из моей университетской практики.

По видам маньяков различают пять групп:

– Охотники за властью. Их мотивирует и возбуждает сам факт власти над беспомощной жертвой, желание «залечить» ее страхом проблемы своего болезненного эго.

– Сексуальные маньяки. В своих преступлениях они удовлетворяют извращенные сексуальные желания. В их числе сексуальные садисты, педофилы, геронтофилы, некрофилы.

– Психотичные убийцы. В этом случае психопатия сочетается с другими нарушениями психики – шизофренией, галлюцинациями и бредом, под воздействием которых человек испытывает тягу к убийствам.

– Миссионеры. Эти маньяки убивают ради миссии истребления определенной социальной группы. Например, убивают проституток, представителей ЛГБТ, людей определенной расы и вероисповедания.

– Каннибалы. Используют жертв в качестве пищи, или имеют «фетиш» к определенным внутренним органам.

Эта квалификация прочно сидела в моей голове. Нам ее профессор Машков усердно вдалбливал. Осталось лишь понять, к какой категории относится наш маньяк.

И пока я отбросила лишь пятую категорию. Руки-ноги нашли. Следовательно, не каннибал.

Дочитав дело до конца, я поняла, что не могу взяться за второе. Меня потряхивало от воспоминаний. Я имела плохую особенность живо представлять картинки того, о чем читала. И сейчас это сыграло со мной плохую роль.

– Чего-то ты притихла?
– голос Эдгара выел меня из прострации. – Прочитала?

– Первое дело, – вздохнула я. – Но так явственно представила бедняжку Еванджелину, что боюсь открывать второе дело.

– Согласен, к такому сложно привыкнуть даже взрослому мужчине. Не то что молоденькой девчонке, – неожиданно поддержал меня сэр Фэлкон. – Если хочешь, я тебе два других дела коротко перескажу. Я их наизусть помню. А ты потом сможешь посмотреть, если не будет хватать информации.

И я согласилась. Из его уст это казалось не таким ужасающим. Убийства походили друг на друга как близнецы-братья. Отличались лишь фамилии, возраст и время убийства. Даже почтальонка приносила безутешным родителям аналогичные телеграммы. Одна была о прибытии парохода на речной вокзал, а другая вела на стоянку магобилей.

В итоге я выписала Фамилии девушек, возраст и время убийства, посчитав их важными. Обычно у маньяков бывала своя, понятная только им система. И если следователь сумел ее разгадать, то можно половину дела считать сделанным.

Я тупо смотрела на свои записи. И внезапно поняла, что наш маньяк точно душевнобольной.

– С чего ты это взяла?
– удивился мой хозяин.

– Смотрите, первое убийство произошло весной. Второе ровно через год тоже весной. Третье через полгода осенью. А четвертое через три месяца весной. Заметьте, ни одного летом или зимой. А ведь известно, что обострение психических заболеваний происходит именно в переходные сезоны, – я выдала свою теорию на одном дыхании, боясь сбиться или засомневаться.