Вздохнув, потёр нос кулаком — не дай бог кто заметит — и переключился на Артемьева:

— Витёк, собирайся скорей, поедем к тебе домой! Только я не один, а… с другом Хокона. Ну, я тебе рассказывал, это брат Марты.

Провожали нас втроём: жизнерадостная Светка, немного грустная Варвара и Оксана с глазами на мокром месте.

— Ты это… прости меня, Витя, — пробубнила она на прощание моему другу. И прозвучало это вполне искренне.

Уходим почти бегом.

На улице сразу всех знакомлю друг с другом:

— Это Эльза! А это Виктор! Он тоже боксёр, так что поможет нам с программой сборов и прочим.

— Гутен так! — одобрительно кивнула Эльза.

— Э-э-э, — затупил мой друг.

Но я-то вижу — понравилась ему норвежка. Вон аж уши покраснели. Однако сажаю друга рядом с собой сзади, а Эльза перебирается к водителю на переднее сиденье.

— Очень лицо у вас мужественное, — внезапно выдаёт на немецком норвежка, оборачиваясь на Витька.

Немного офигев от такой простоты, перевожу:

— Я ведь художница! И не отказалась бы набросок вашего портрета сделать.

— Э-э-э… — по-прежнему тупит бедолага, пребывающий в ступоре.

А я, чтобы окончательно его добить, предлагаю:

— Так, может, втроём к тебе в гости зайдём?

— Э-э-э…

Да чтоб тебя! Запал на Эльзу, кошак драный! Ну хоть вкус исправился! Эту бы я и сам…

— Ну, здравствуй, сын мой буйный! — иронично встречает Витьку его отец. — Привет и тебе, Толя. Здравствуйте, девушка!

— Это вы у нас вчера тут? — в коридоре, вытирая руки о фартук, появляется мама.

На Витьку она смотрит строго, но без той ярости, на которую мы рассчитывали. И, думаю, дело тут точно не во мне, а в Эльзе.

— Да, мы! У меня же день рождения был! Вот и решили отметить… А это Эльза. Она из Норвегии. Менеджер детской сборной по боксу и по совместительству художница. Ей дали важное задание — нарисовать портрет вашего сына! Потому как лицо у него мужественное, прям эталон мужской красоты… — набрасываю словесную шелуху я.

— Найс! — кивнула обсуждаемая и разглядываемая в несколько пар глаз девушка. — Гутен так! Здрасьте!

Вижу, что родители пребывают в лёгкой растерянности. Тут тебе и скандал вроде был намечен, а сын вроде как и герой, чей портрет собираются рисовать.

— Ну, коли так, то поздравляю тебя, Толя, с днём рождения. Проходите в комнату, — взяла инициативу в свои руки маман.

Он у меня действительно был недавно. И я даже отметил с друзьями свой двадцать первый год, но в Красноярске. А сейчас решил взять вину на себя. Ну, что нам могли предъявить? Драку девок? Так этого свидетели не видели. Шум, пьянку и два вызова ментов? Ну, от этого уже не откреститься.

— Эта маечка у тебя есть? — неожиданно поинтересовалась Эльза у Витьки, тыча пальчиком в плакат над кроватью в его комнате. Там Артемьев в красной майке с надписью «СССР» держит в руках какую-то призовую чашу.

И пока Витька с Эльзой общаются, я рассматриваю записи по предстоящим сборам. М-да… а тут всё по-серьёзному спланировали! Прибудет двадцать один подросток. Из них, между прочим, семнадцать — из клубов моего имени. Ну, приятно, чё! Сидишь такой на кухне у себя в Красноярске, а где-то на севере Европы группы твоего имени формируют!

Пробегаюсь глазами по спискам. Напротив каждой фамилии полная инфа: рост, вес, возраст, левша-правша, сколько лет на ринге, где бился, сколько раз и кого укладывал. И даже слабые стороны указаны — мол, этот дыхалку к середине раунда теряет, а у того подбородок всегда открыт. Вот это деловой подход! Уважаю!

Глянул в план нашей федерации — тоже без халтуры. Жить юные спортсмены будут в каком-то пионерлагере. До начала смены времени в обрез, но успевают. Всё просчитано.

Листаю дальше — а тут уже не так весело. Тренерский состав… ну, скажем мягко, слабоват. Ведущих тренеров нет. Да и чего ждать — дитя в виде этих сборов никому особо не сдалось, так, для галочки делают. Всего в наличии — три действующих и бывших боксёра, и лишь один мастер спорта на всех. А со стороны Норвегии — два дяди и… хотел было сказать «тётя», но глянул на Эльзу, которая увлечённо что-то рассказывала Витьке на ломанном русском, и поправился в мыслях: одна девушка, рыжая, с глазами на пол-лица.

Эльзу, как выяснилось, вообще на две недели сюда отправили. Будет жить в том же самом пионерлагере, где и пацаны, и поддерживать связь с нашими властями и организаторами. «Эх, мне бы такую пионервожатую… Деваху рыжеватую…», — рифмуется в голове.

— Чай-кофе? — в комнату без стука заглядывает мама Вити и косит взглядом то на Эльзу, то на сына, который как раз затеял переодевание для позирования художнику.

— Карашо! Ком цу мир! — Эльза деловито устраивает Витьку на фоне медалей и кубков и, взяв карандаш и альбомный лист, уверенно начинает рисовать. Да так ловко — только карандаш мелькает в тонких пальчиках!