Честных, стоющих людей в лагере немало. Среди них и бывший капитан второго ранга Буйновский, и Сеня Клевшин, трижды бежавший из немецкого плена, и два эстонца, живущие в заключении как братья. Незаконно осужденные советские люди не утратили своей духовной чистоты. Об этом говорит повесть А. Солженицына. В этом ее достоинство.

Но я отвлекся. Вернусь к разговору с моим болгарским гостем. Я сказал ему, что если бы иностранный корреспондент, работающий в Москве, вел дневник, то в результате могла бы получиться книга. Сказал, а потом подумал: ну, а если бы вел такие записи я, разве они не могли бы заинтересовать читателя? Ведь деятельность редактора отнюдь не скучная «текучка». Он всегда в гуще жизни. Газета активно вмешивается в события. Журналисты не созерцатели, не бесстрастные регистраторы фактов, а бойцы партии. Газетчики не просто пишут — они действуют. Воспевать на газетных страницах подвиги, совершаемые во имя Отчизны, побуждать читателя к героическим деяниям, помогать становлению нового, прогрессивного, развенчивать оруженосцев отживающего — не только журналистские правила. Это наша потребность, без этого советский журналист не мыслит своей работы.

Рождению каждого номера газеты предшествует множество дел, о которых читатель конечно не знает. До выхода номера еще неделя, а в редакции уже думают о том, как он будет выглядеть, к чему призывать в передовой статье, на какой странице дать очерк о герое труда, куда поместить рассказ сталевара о скоростных плавках. Один корреспондент едет на попутном грузовике в дальнее село, другой садится в поезд — не позже, чем завтра, надо попасть на старый уральский завод. Третий собирает бригаду рабкоров — предстоит провести рейд-проверку бытового обслуживания населения, побывать в сапожных мастерских, ателье, парикмахерских. Заполняя свои блокноты, журналисты знакомятся с золотыми людьми, изучают драгоценный опыт новатора, разгадывают хитрый ход очковтирателя… Да мало ли с чем сталкивает газетчика действительность! И каждый факт, даже самый мелкий, если хочешь использовать его в печати, приходится скрупулезно проверять. И каждую газетную строку, если хочешь, чтобы твое выступление волновало, било в цель, нужно обдумать, прочувствовать, отшлифовать.

Но вот заметки, корреспонденции, статьи — на столе редактора. Работа с ними продолжается. Она продолжается и после того, как материал опубликован: задача газеты — добиться, чтобы он оказал нужное действие, чтобы скоростные плавки стали давать все сталевары, чтобы очковтиратель получил по заслугам, а посетители сапожных мастерских вспоминали участников рейда добрым словом…

Всю эту работу изо дня в день организуют и направляют редакция и редактор. Наша текучка — творчество, наши успехи и неудачи — творческие находки и просчеты. Так, может быть, в самом деле поведать читателям о буднях редакции и редактора, пусть даже о небольшой частице того, что они делают, чем живут?

Мы тепло распрощались с гостем. А с пришедшей в голову мыслью я так и не расстался. Решил вести репортаж о наших редакционных буднях, о событиях, в которых участвует газета, о журналистских встречах.

Сейчас уже осталось немного журналистов, согласных с «Большой советской энциклопедией», определившей репортаж, как «составление сведений о событиях дня». Я тоже не могу согласиться с подобным определением. Нет, репортаж — не только «составление сведений»! Факты в нем сливаются с раздумьями, с анализом событий. Так я и подхожу к своим записям-репортажам. Сегодня делаю первую запись. Потом появятся другие. Может быть, когда-нибудь из них получится книга.

На днях в центральной печати промелькнула тассовская заметка «ФРГ нарушает контракты». Корреспондент ТАСС сообщал из Бонна: «В начале октября 1962 года между советской внешнеторговой организацией «Промсырьеимпорт» и тремя западногерманскими фирмами «Маннесман», «Феникс — Рейнише реренверка АГ» и «Хёш — АГ» были подписаны контракты на очередную поставку труб Советскому Союзу… Контракты уже в течение трех месяцев не выполняются, поскольку официальные органы ФРГ не выдают лицензии на поставку труб».

Факты, о которых сообщалось в заметке, имеют, в сущности, прямое отношение к нашей области, точнее — к Челябинскому трубопрокатному заводу. А раз так, стало быть, и к «Челябинскому рабочему».

Дело в том, что для строящегося газопровода Бухара — Урал, по которому газ в конце нынешнего года должен прийти в Челябинск, необходимы трубы большого диаметра. Нужны они и для нефтепровода «Дружба». Таких труб отечественного производства у нас в стране пока не хватает. Поэтому с западногерманскими фирмами и заключены контракты на их поставку.

Соединенные Штаты, бесцеремонно командующие своими партнерами по НАТО, недавно запретили им продавать трубы странам социалистического лагеря. Уж очень, как видно, заокеанским недругам хочется сорвать или по крайней мере затянуть строительство нефтепровода «Дружба» и газопровода Бухара — Урал.

Только этим запретом и можно объяснить нарушение контрактов немецкими фирмами. Ведь сделка с трубами выгодна не только советскому государству, в ней заинтересованы и деловые круги и население Западной Германии. «Без этой сделки, — отмечал недавно западногерманский журнал «Шпигель», — фирмы «Маннесман», «Хёш» были бы вынуждены закрыть свой крупнейший трубопрокатный завод в Дуйсбурге. Завод фирмы «Хёш» в Дортмунде, построенный в 1959 году, и завод фирмы «Феникс — Рейнрор» были вынуждены сократить производство». Как видно, престарелый Аденауэр готов идти и на это, лишь бы угодить заокеанским покровителям.

Прямое же отношение к нашему трубопрокатному вся эта история имеет потому, что именно челябинские трубопрокатчики могут скорее, чем кто бы то ни было, восполнить нехватку дефицитных труб. На заводе строится цех по производству труб диаметром 1020 миллиметров. Разумеется, мы, газетчики, не будем стоять в стороне и безучастно ждать, когда наладится дело. Трудностей на стройке цеха хватает, хоть ей занимаются и промышленный обком партии и наш Южно-Уральский совнархоз. Нам надо найти свое место на этой стройке, отныне ударной из ударных. Мы тоже наверняка сумеем помочь строителям.