Мастера технологической группы доменного цеха Магнитки Леонида Рябцева корреспонденты «Челябинского рабочего» увидели в то время, когда он анализировал показатели работы цеха.

Рассказ Рябцева дополнил Виктор Родиков.

— Когда три года назад в Магнитке снимали «Русское чудо», я работал на седьмой печи газовщиком. В 1961 году меня поставили мастером на шестую печь. Вот уж скоро два года как работаю здесь. Три года пролетели быстро, а сделано за это время немало. Но главное — наши люди. Машинист вагоновесов Иван Кубасов скоро кончит институт. Учится в институте и горновой Евгений Мудрак. В техникуме занимаются газовщик Анатолий Спиридоненко, горновой Борис Шестопалов.

Виктор Родиков, мастер шестой домны Магнитогорского металлургического комбината, в часы досуга.

Убедительные цифры привел в беседе с газетчиками Борис Иванович Буйвид — начальник отдела кадров металлургического комбината. Зрители видят его па экране беседующим с молодыми магнитогорцами.

— В фильме приводится несколько цифр, показывающих размах учебы на нашем комбинате, — сказал он. — Эти цифры за три гора значительно выросли. В 1960 году на вечернем отделении горнометаллургического института училось 1214 металлургов, а нынче — 1699. В институте обучают новым специальностям: «автоматизация и механизация доменного и мартеновского производства», «автоматизация и механизация прокатного производства», «электропривод и автоматизация промышленных установок». А вот еще цифры. Когда снималось «Русское чудо», в индустриальном техникуме училось 670 человек, а в этом году — 1067. В школе мастеров было 900, теперь — 1200. 5100 человек за эти три года завершили учебу. Сейчас в вузы, техникумы и школы идет новое пополнение — около трех тысяч металлургов.

Любопытную деталь выяснили корреспонденты в беседе с бывшей студенткой Магнитогорского горнометаллургического института Гирш, заснятой вместе со студентом Грениченко в читальне. В фильме она названа Людмилой, но на самом деле ее зовут Виолеттой.

Сама она не знала о съемке: бесшумные киноаппараты были спрятаны за книжными шкафами, и оттуда «достали» юношу и девушку. А работники библиотеки, называя имя студентки, спутали ее с сестрой — Людмилой Гирш, тоже посещавшей читальный зал, тоже блондинкой, к тому же похожей на сестру.

Виолетта рассказала:

— После окончания института я пошла работать на комбинат, но решила приобрести и вторую специальность — инженера по автоматизации производственных процессов. В тот день, когда велись съемки «Русского чуда», я вместе с однокурсником Николаем Грениченко готовила курсовое задание по основам электроники. Мы сидели в читальне почти все воскресенье, и, конечно, не подозревали, что нас ждет такой сюрприз.

Читатели тепло отзываются о странице «Сегодня у героев «Русского чуда». Она подтверждает мнение Леонида Рябцева: сегодня Аннели и Андрэ Торндайк сумели бы найти у нас еще больше интересного.

После того, как в Челябинске прошло городское собрание партийного актива, обсудившее итоги июньского Пленума ЦК КПСС, на очередной редакционной летучке разгорелся спор о том, нужно ли браться за тему «По следам письма Виталия Петрова». Того самого письма, что зачитал на Пленуме секретарь ЦК КПСС Л. Ф. Ильичев. В конце концов пришли к единому мнению: надо браться за эту острую тему, подсказанную в докладе Центрального Комитета партии.

Сотрудники идеологического отдела Анна Ивановна Фомиченко и Нина Булычева на другой день после летучки поехали в поселок, где живет Виталий Петров.

В своем письме в «Комсомольскую правду», которое было зачитано на Пленуме ЦК, Петров жаловался на то, что «заняться абсолютно нечем», и поэтому, дескать, он и его друзья берутся за бутылку. Разумеется, с Виталием нельзя согласиться. Но такое настроение не может не вызвать тревоги, от него нельзя отмахнуться. Коммунистам и комсомольцам надо действовать, и действовать продуманно и настойчиво. Речь идет о том, чтобы ни один труженик за воротами предприятия не оказывался вне влияния коллектива. Журналисты поставили перед собой задачу — писать не столько о Петрове, сколько о причинах, способствующих нарушению норм нашей морали, о путях устранения этих причин.

Мы, понятно, рассчитывали, что в поселке, где пьянствовал и Виталий и его дружки, после городского собрания партийного актива положение изменилось. Думалось: зачастили туда коммунисты трубопрокатного завода, чьи рабочие там живут, услышали жители поселка голос работников Ленинского райкома партии, райкома комсомола. Корреспондентам предстояло сказать теплое слово об энтузиастах воспитательной работы, направить огонь критики против тех, кто мешает им.

Увы, Анна Ивановна и Нина убедились в ошибочности наших суждений. Жизнь поселка текла так, будто не было ни июньского Пленума, ни городского собрания партактива, обсуждавшего задачи идеологической работы в городе. Письмо молодого рабочего, зачитанное с трибуны Большого Кремлевского дворца, не встревожило райкомовцев и руководителей парткома трубопрокатного завода. И партийным и комсомольским вожакам все было недосуг разобраться, как живут в своем окраинном поселке 240 семей трубопрокатчиков. Больше того, работники парткома все еще гадали: должна или не должна парторганизация завода вести политическую работу с поселковыми жителями. Там, де, не только трубопрокатчики живут, есть люди и с других предприятий. И это служило мотивом для отказа от политической работы среди тех, кому она больше всех нужна!

Сам Виталий Петров, кстати говоря, не работал и не работает на трубопрокатном. После окончания профессионально-технического училища его направили в недавно организованное автохозяйство. В то время особенно и дало себя знать влияние собутыльников, навязывающих «дружбу» юноше. А неокрепший, только еще формировавшийся коллектив ничего не противопоставил этому влиянию. Появился приказ: «уволить за прогулы». И никаких хлопот!..

Но вот взяли парня в ремонтно-механический цех механического завода. Взяли, зная заранее, что придется с ним «возиться».