В этот момент дорогая и любимая наша Зоя Аркадьевна бросила в мою сторону короткий торжествующий взгляд. Я было удивился, к чему такое внимание, но быстро сообразил: официальная часть выступления товарища Григорян подходит к логическому завершению. Значит, сейчас начнётся самая главная стадия: вынос тела и вскрытие черепной коробки одного чересчур энергичного молодого специалиста.

Я весь подобрался выпрямился, решил для себя в конфликт без необходимости вступать не буду, но и молчать, если претензии будут необоснованными, меня никто не заставит. Главное, не допустить, чтобы суровый обрнадзор в лице Аделаиды Артуровны перешел на личности и обидел моих девчонок: Ниночку и Тамару Игнатьевну. У меня на них далеко идущие планы, и я не позволю, чтобы воинствующая номенклатура потушила тот задор, который появился в сердцах моих компаньонок, ледяной водой критики.

«Эк меня растащило, — крякнул про себя. — Скоро заговорю как завзятый бюрократ, штампами».

— Товарищи! Это архисложная и архиважная работа! Нельзя позволить… Кха-кха… — товарищ Григорян закашлялась, завуч тут же засуетилась, собралась бежать за водой.

Но Свиридов, не поднимаясь со своего места, открыл подстольный шкаф, достал бутылку лимонада, стакан, налил и подал женщине.

— Благодарю, — величественно кивнула товарищ Григорня, придя в себя. — На чем я остановилась?

— Нельзя позволить… — с готовностью ответила Шпынько.

Еще один кивок и следом суровое:

— И что же я вижу в вашей школе?

— Позвольте, я в

се объясню, — подала голос Зоя Аркадьевна, предано заглядывая в глаза Аделаиде Артуровне.

«Ну все, сейчас начнется», — подумал я и кинул взгляд на Ниночку и Тамару Игнатьевну. Последняя сидела с невозмутимым лицом и явно готовилась противостоять атаке со стороны завуча и товарища Григорян. А вот пионервожатая поплыла. Нина втянула голову в плечи, склонилась над столом, ожидая показательной порки. А вот это мы еще посмотрим!

— Товарищ Григорян… — повторила Шпынько, косясь на Свиридова, который не сказал ни слова. Не скрою, я ожидал от директора поддержки. Но где-то в самом дальнем уголке души понимал, почему он молчит.

— Позже, товарищ Шпынько, — отрезала гостья ледяным тоном.

От этих слов на лице завуча застыло выражение вселенской скорби, круто замешанное на озабоченности. Шпынько вполоборота развернулась в сторону директора. Вся ее поза выражала одну-единственную мысль: «А я говорила, не стоит превращать линейку в цирк!».

Очередная пауза повисла в кабинете ножом гильотины над моей головой.

— И что же я вижу, спрашиваю я вас, товарищи? — Аделаида Артуровна окинула нас торжествующим взглядом.

— Замечательную линейку, которая понравилась и взрослым, и детям? — негромко, но отчетливо произнес я, разрушая затянувшуюся паузу.

— Что? — Аделаида Артуровна растерялась, обернулась в мою сторону, изумленно выгнув бровь. Словно заговорил не виновник торжества, в смысле, наказания, а письменный стол внезапно выдал цитату из знаменитого «Капитала» Карла Маркса сотоварищи.

— Егор Александрович, — прошипела Зоя Аркадьевна. — Помолчите. Извините, Аделаида Артуровна. Выпускник столичного института, сами понимаете… — с извиняющей улыбкой процедила завуч, сверля меня сердитым взглядом.

— Не стоит извиняться, Зоя Аркадьевна, — с достоинством выдала гостья. — Егор Александрович совершенно прав в оценке того, что я увидела в вашей школе.

Товарищ Григорян улыбнулась и, наверное, в сотый раз посмотрела на каждого из нас.

— Прошу прощения, вы не могли бы пояснить свою мыслью, уважаемая Аделаида Артуровна? — слегка растерянно попросил Юрий Ильич.

Судя по всему, Свиридов явно не ожидал такой реплики и готовился к словесной битве. Юрий Ильич снял очки и старательно их протирал, ожидая реплик гостьи, и готовился их отбивать. Шпынько так и вовсе зависла, пытаясь переварить услышанную информацию.

— Товарищи! — торжественно продолжали Аделаида Артуровна. — Вот перед нами яркий пример того, как необходимо работать в новых советских реалиях! Да, не могу не отметить, что подготовка оставляет желать лучшего. Но здесь, думаю, видна недоработка воспитательного органа.

Завуч сначала побледнела, затем покраснела, после посерела и осталась в этой цветовой гамме.

— Не скрою, приятно удивлена участием опытных коллег в мероприятии. Как верно подметил Юрий Ильич в нашей с ним беседе, налицо связь поколений. Но саму подачу необходимо доработать, отшлифовать, я бы сказала. Провисания и заминки недопустимы. Но в целом, — дама улыбнулась, благосклонно на меня посмотрела и закончила. — В целом, отмечу, все превосходно.

Улыбка у товарища Григорян оказалась вполне приятной, но отчего-то наша Зоя Аркадьевна вздрогнула и поджала губы при виде такой ласки от начальства.