— Хорошо, а…

— Нин, время, — Иван подхватил девушку за локоть и потащил прочь из мастерской. Я благодарно кивнул и принялся за починку.

9.39 Работа закипела со всех сторон. Я практически собрал-спаял заново всю гирлянду, когда в мастерскую влетела совершенно растерянная Нина Валентиновна о слезами на глазах и рухнула на табуретку возле входа.

— Осторожно, — крякнул Степан Григорьевич, когда колченогое сооружение покачнулось под легким девичьим весом. Но Ниночка даже не заметила, потому что тут же вскочила, подбежала ко мне, стукнула ладошкой по столу и потребовала:

— Егор! Сделай что-нибудь!

— Нина, что случилось? — наплевав на церемонии, поинтересовался я.

— Там! — Ниночка ткнула пальцев сторону выхода. — ТАМ! — повторила девушка, буквально заглавными буквами. — Там пришла Зоя Аркадьевна! — закончила трагическим шепотом.

— И что? — терпеливо уточнил я.

— И то! Егор! Она требует все снять и немедленно! А еще завуч уверена, что твои десятиклассники устроили этот погром, и ты их наказал, заставил заниматься приборкой. Зоя Аркадьевна угрожает испортить ребятам характеристики!

— Да твою ж…

Я подорвался из-за стола и рванул к школе. На ходу крикнул завхозу, что скоро вернусь и все доделаю.

— Немедленно все снять! — вещала Зоя Аркадьевна, стоя перед строем парней. — Школа — это не цирк! Это серьезное учреждение!

Пацаны угрюмо смотрели на шипящую Шпынько и даже не пытались огрызаться. Судя по всему, их аргументы завуч отмела как несущественные. И теперь изгалялась, читая мораль на тему дисциплины поведения, недостойного высокого звания советского школьника и комсомольца.

— Зоя Аркадьевна, доброе утро. С праздником вас!

— Здравствуйте, Егор Александрович, — ядовито прошипела Шпынько. — Вы-то мне и нужны. Как классный руководитель, вы просто обязаны контролировать действия своих учеников. Здесь же произошло вопиющее нарушение школьного порядка. И я требую…

Я не стал дожидаться требованию школьной шантажистки и объявил:

— С террористами не договариваюсь, — тут же улыбнулся своей самой искренней улыбкой. — Зоя Аркадьевна, — не давая растерянному завучу вставить хотя бы слово, продолжил с места в карьер. — Вверенные мне ученики приводят в порядок школьную территорию, над которой ночью потрудился какой-то вандал.

— Что? — завуч моргнула, растерянно окинула взглядом моих архаровцев и тут же с подозрением уставилась на меня.

— Сегодня утром Василий Дмитриевич разбудил меня и рассказал, что на школьном дворе кто-то устроило беспорядок. И это не мой десятый класс. Ребят я позвал на помощь, когда пришёл в школу и обнаружил сорванные флажки и растоптанную гирлянду. Именно по моей просьбе выпускники пришли на час раньше, и теперь наводят красоту.

— Но… ЧТО это? — Зоя Аркадьевна ткнула пальцем на окна, украшенные красивыми тематическими вырезанками.

— Это для поднятия настроения и придания праздничной атмосферы. У нас в Москве давно так делают, — тут же пояснил я, нарочно впихнув фразу про столицу.

Я уже понял, для Зои Аркадьевны, все что исходит от местных или школьного коллектива — это глупости, недостойные внимания. Но стоит заявить, что так делают в столице, или что какой-то мелкий начальник от образования одобрил то или иное действие, как Шпынько, скривившись, соглашалась и разрешала то, что в любом другом случае не одобрила бы ни при каких условиях. Ну, или только через разговор с директором.

— Допустим. Но тогда кто натворил беспорядки? Вы вызвали участкового? — сдавая позиции, процедила завуч.

— Нет, Зоя Аркадьевна. Я рассудил, что необходимо срочно привести в порядок школьную территорию, потому что скоро начнут приходить дети и родители. Если же вызвать участкового, то линейка окажется под угрозой. А к нам, насколько я помню, на праздник прибудет гость из роно… — я вопросительно уставился на завуча, состроив серьезное лицо.

— Д-да… Вы правы, Егор Александрович.

Стоило Шпынько напомнить про высокого гостя, как у завуча пропал весь запал. Зоя Аркадьевна задергалась, окинула оценивающим взглядом школьное крыльцо, моих пацанов.

— Так, что стоим? Взяли веники и немедленно все подмели! — начала командовать завуч. — Так, Барыкин, не испачкайся. Не помнись! Тебе выступать. Я освобождаю тебя от уборки.

Пашка скривился, кинул на меня короткий взгляд, я кивнул, мол, соглашайся. Барыкин хмуро согласился. Мы продолжили слушать распоряжения.

— Остальные немедленно повесили флажки, убрали лестницу и подмели.