Шелест ткани. Я знаю, что теперь он абсолютно обнажён, как и я.

Волчица внутри меня нетерпеливо облизывается.

Дикая жажда охватывает тело. Пьянящий запах ночного леса бьёт в ноздри ароматами диких трав и ночных цветов, влажной земли и абсолютной, первозданной свободы. Волчья луна одобрительно смотрит на своих детей с чёрных небес.

Его руки сжимают мои бёдра. Пальцы впиваются в податливую плоть. Тянут к себе.

Мягкий мох и жёсткая кора под моими ладонями. Расплавленный жар по коже. Капли пота сбегают по спине, испарина на шее. И невероятное, ни с чем не сравнимое, оглушающее счастье.

Счастье жить и любить.

Первое, самое твёрдое и горячее, горячей всего, что я знала, касание, заставляет меня выгнуться сильнее и издать такой грудной хриплый стон, что у моего Волка, по-моему, окончательно сносит крышу. Пальцы впиваются в ягодицы до боли, до синяков.

Туго, тесно, упоительно прекрасно.

Слишком медленно.

Фенрир глухо стонет сквозь стиснутые зубы. Его стон переходит в рычание. Судя по ощущениям, на его пальцах уже когти, а проступившая на коже шерсть колет мою нежную кожу. Рычание уже почти не человеческое.

Ещё чуть глубже. Я закусываю губу до солёного привкуса, чтобы не кричать.

Ну давай же!

Я тоже больше не могу.

Ещё…

И остановка.

Голодная дикая самка внутри меня недовольна таким поворотом событий. Она только-только начала входить во вкус! Так нечестно! Мы так не договаривались… вернее, договаривались. Но кому нужны дурацкие договоры в такой момент?!

Плавно подаюсь всем телом назад.

– Ар-р-р-рг-х… что ж ты делаешь, а?.. не видишь, и так держусь из последних сил…

Жмурюсь, улыбаясь.

Ка-а-ак же хорошо…

И делаю ещё одно плавное движение бёдрами.

Мой Волк падает мне на спину всей своей массивной тушей. Две напряжённые ладони приземляются на бревно по обе стороны моих. Могучее сердце оглушительно, как кузнечный молот, бьётся мне прямо в лопатки. Горячие губы прижимаются к уху.

– Прямо сейчас, зайчоночек… последний шанс! Чтоб потом без недопониманий… чего ты хочешь?

Вот же глупый.

Уже, кажется, слова давно не нужны. Мог бы и сам понять. Мощно же я его напугала! Бедный.

Трусь об его руку щекой. Умираю от удовольствия, как хорошо, горячо и полно он во мне. Таю от красоты и идеальности этого момента.

Я тоже не могла бы намечтать себе ничего лучше.

Сыто улыбаюсь.

– Ты знаешь, я тут передумала.

Фенрир весь каменеет.

Пока опять не получилось каких-нибудь «недопониманий», тороплюсь добавить:

– «Медленно» мне не нравится. Вернее… нравится. Но конкретно сейчас – ужасная идея.

Он с хрипом выдыхает, щекоча горячим дыханием моё плечо.

– То есть, ты хочешь… - с расстановкой произносит Фенрир, кажется, с трудом подбирая слова.

– Ну, что за недогадливый у меня Волк! – мурлычу, жмурясь. И снова подаюсь бёдрами навстречу, умирая от удовольствия от того, как сладко и совершенно соприкасаются наши тела. – Волчат хочу! Прямо сейчас.

И для подкрепления серьёзности своих намерений кусаю его прямо в твёрдую мышцу могучей руки. Ну, куда дотянулась. Тут же разжимаю зубы. Потому что вскрикивать удобнее с незанятым ртом.

– Ах!.. м-м-м… о боги…

О да.

И ещё раз «о да!»

Думаю, птицы в этой роще минимум неделю ещё будут испуганно молчать.

Я лично чуть не сорвала голос.

А от раскатистого волчьего рыка, скорее всего, в горах сошла парочка лавин.

***

Я лениво лежала, совсем голая и даже без обуви, которую с меня благополучно сорвали где-то на третьем заходе, на своём муже сверху. И рассеянно чертила пальцем узоры у него на груди.

Фенрир благородно улёгся в мокрую траву сам. А мне предоставил нежиться на самом удобном месте, то есть на нём сверху. Где я и растекалась в неге, с трудом пытаясь собрать мысли в кучку.

– Эй, зайчоночек, ну-ка не спать! – повелительно бросил мне муж.

Я приоткрыла один глаз, глянула на него скептически и тут же закрыла обратно.

– Нет, серьёзно! – обеспокоился Фенрир. – Нам тут нельзя. Ладно, фору нам дали. И бежал я как с подпалённым хвостом, ни один барс такую скорость развить не может. Кошки вообще, чтоб ты знала, чемпионы на короткие дистанции. А вдолгую ни один блохастый волка не догонит, я могу бежать сутками без устали. Чем и собираюсь, собственно, заняться. Но ты на небо погляди! Уже светлеет. Праздник наверняка закончился, все по домам расходятся. А это значит – что? Тебя скоро хватятся. Что ты там про семью говорила? Ты же не хочешь, чтобы нас застигли именно в таком положении? Так что давай, подъём, не дрыхнуть!