Шрифт:
Я только воздух ртом хватаю — ответить нечего. Я действительно заключила договор с госпожой Скрю на десять занятий по кондитерскому мастерству, но я его не читала. Видимо зря.
— Поймите, мне очень нужен диплом кондитера, — жалобно сведя брови, смотрю на мастера. — От этого зависит моё будущее.
— Милочка, мне дела нет до вашего будущего. Уходите.
Госпожа Скрю выпихивает меня за дверь и закрывается в классе.
— Эй! Вы не можете со мной так поступить! — луплю ладошкой по запертой двери. — Я обращусь в суд! Слышите?!
— Хоть в десять судов! Мне плевать!
Подозреваю, что госпожа Скрю не лукавит. Если она позволяет себе так поступать со студентами и не боится последствий, значит у неё есть связи. А у меня нет…
Выхожу на улицу и плюхаюсь на лавку под фонарём. Слёзы катятся из глаз и превращаются в льдинки на щеках. Рождество — время, когда мечты должны сбываться, а не разбиваться вдребезги.
—Ты больше не сможешь готовить сладкое. Никогда…
Похоже, проклятье начало работать. Поверить не могу, что это происходит со мной. Если бы я не предложила тому ослу на вокзале пряник, то всё было бы хорошо. Я уже десять раз пожалела, что связалась с ним. Но что толку? Ничего нельзя исправить.
Не в силах сдерживаться, я всхлипываю и мысленно шлю проклятья ослу с вокзала. Надеюсь, ему на голову свалится тысяча несчастий. Он не пряники мои растоптал, а меня. Мне даже продукты для новой партии сладостей теперь купить не на что, а значит, завтрашняя торговля отменяется. Всё отменяется! Диплом, работа во дворце и моя мечта — стать знаменитым кондитером. Устроюсь мыть полы в торговую лавку — вот моя судьба.
Закрыв лицо ладонями, рыдаю.
Глава 2
— Господин Табаско!
Я весь в своих мыслях, шагаю по улице и не сразу понимаю, что это меня окликнули. А когда понимаю, оборачиваюсь и вижу здоровяка с колоритной рыжей бородой и такой же шевелюрой.
Хозяин басистого голоса — рыжий бугай — одет в красный свитер с вышитыми на нём рождественскими оленями. Шерстяное произведение искусства моментально находит отклик в моей душе — меня передёргивает от отвращения.
— Что вам нужно? — брезгливо спрашиваю незнакомца.
— Увидел на улице знаменитую на всю столицу персону и решил поздороваться, — рыжий улыбается.
У меня нет привычки, болтать на улице с незнакомыми и малоприятными людьми.
— Понятно, — киваю. — Волшебного вечера, — и отправляюсь вперёд по занесённой снегом улице.
— Господин Табаско, подождите! — навязчивый господин бежит за мной.
— В чём дело? — останавливаюсь.
— Меня зовут Эфир. Можно просто Эф, — рыжий тянет мне руку. — Я Дух Рождества.
Только Духа Рождества мне не хватало! Сегодня ко мне пристают все, кому не лень. А теперь ещё и этот… олень в свитере.
Жать руку Духу Рождества я, естественно, не собираюсь.
— Сделайте одолжение — отстаньте от меня, — демонстративно шагаю назад.
— Рад бы, но не могу, — Эфир вздыхает. — Вы натворили дел под Рождество — добавили мне работы.
Дух прищёлкивает пальцами — и в одно мгновение на улице поднимается метель. Ледяной ветер подхватывает с земли и крыш колючие частички снега и кружит их в танце. Вместе со мной! Мои ноги не касаются тротуара, я не могу ни вдохнуть, ни выкрикнуть проклятие в адрес наглого Духа. Беспомощность и злость — все, что я испытываю.
Вьюга прекращается через так же быстро, как началась. Я снова стою на улице в безветренный зимний вечер. Только теперь это была совсем не та улица, на которой я встретил Эфира.
Едва я успеваю подумать о Духе Рождества, как он появляется рядом со мной.
— Что за фокусы?! — возмущаюсь.
— Взгляните, господин Табаско, — Эфир показывает направление пальцем.
Поворачиваю голову и вижу знакомую торгашку. Девчонка в облезлой шубке сидит на лавке под фонарём и рыдает. Какая мерзость! Истеричка.
— И что? — спрашиваю с безразличием. — Мне нет дела до чужих слёз.
— Но Бри плачет из-за вашего проклятия, — с упрёком отвечает Эфир.
— Мне плевать.
— В этом и проблема… — Дух задумчиво чешет рыжий затылок, — вам плевать.
— Такова моя природа, — хмыкаю.
Эфир, задумчиво расчёсывая бороду пальцами, изучает меня внимательным взглядом.
— Хм-м… А из этого может выйти толк! — выдаёт громко.
— О чём вы? — я моментально напрягаюсь.
— Тиль, вы должны исправить то, что натворили.