– Арина.
– доносится голос мужа, когда я почти прохожу коридор, до заветной входной двери.

Я оборачиваюсь- Дамир стоит, напряжённо глядя на меня. В светлой футболке и светло-голубых брюках он выглядит словно с картинки в журнале о домашних буднях кинозвезд. Высокий, красивый, уверенный в себе - и чужой до боли.

– Дамир.
– возвращаю ему скомканную пародию на приветствие.

– Тебя подвезти? Нам нужно поговорить.
– он скользит по мне взглядом, и хмурится. Словно недоволен, что на моем лице нет ни слез, ни страдания.

– Нет, спасибо. Я доеду сама.- я не лгу, потому что на такой исход встречи я и рассчитывала, взяв с собой деньги на такси. Свекр ещё по пути сюда несколько раз говорил, что я должна остаться у них. Я отказывалась, тогда он настоял, чтобы меня обратно отвёз водитель. Я сочла за лучшее промолчать, зная, что просто устала спорить, но точно знаю - домой я сегодня доеду сама. Незачем мне их барские жесты, псевдозабота, когда реальной заботой было бы не мучить сына, заставляя его жениться на нелюбимой, не скрывать от меня их с Аидой воссоединения. А так это сродни тому, что по их вине меня грузовик переехал, а они с взволнованными лицами твердят, что я могу не переживать- они обязательно оплатят химчистку вещей.

Звонит мой телефон. Под пристальным взглядом Дамира поднимаю трубку- скоро приедет мебель, мне тем более пора.

– Всего хорошего.
– бросаю я Дамиру, навсегда закрывая эту дверь в своей жизни.- И ты можешь верить или нет, но я никогда не хотела казаться хорошей перед твоими родителями, выслужиться. Я делала это только ради тебя, потому что любила. И хотела, чтобы они не держали на тебя зла за то, что взял в жены меня. Я ведь думала, это был твой выбор.

Дамир делает пару шагов ко мне- и замирает. Он хмурится, а после кивает.

– И ты прости меня. Я повел себя как мудак, сорвался.
– мы встречаемся взглядами, и он понимает, о чем я думаю в этот момент.
– И за предательство прости ...Я должен был поступить как мужчина, а я ...

Как ни странно, но мне ни капли не легче, но и не больнее. Апатия, равнодушие - вот, что вызывают у меня его признания. Меня сейчас больше занимает то, успею ли я доехать и принять мебель, нежели все эти уже явно бессмысленные извинения. И произносящий их бывший " главный человек в моей жизни".

***

Я меняю сим-карту, сообщая номер только Кристине и Яне, с которой мы, несмотря на первую встречу, отлично поладили. Она даже предложила помочь мне с работой, за что я ей очень благодарна. Ведь мой диплом юриста- пустышка, фикция, которой хотел Аят Разикович. Он не уставал повторять, что женщины - это цветы жизни. За ними нужно ухаживать, давать им комфорт и все условия. А " от работы кони дохнут"- у каждой женщины мужчина должен пахать как лошадь. Конечно, в его словах часто проскальзывала редактура свекрови и социальный уровень, ведь он считал, что каждый достойный мужчина должен обеспечить своей женщине ещё и быт- домработниц, готовую еду, садовника. Однажды, при упоминании о последнем я даже рассмеялась, решив, что свекровь говорит не всерьез. Но оказалась за столом единственной, кто смеётся. Свекр тогда, конечно, все понял. А Гульназ Ибрагимовна бросилась объяснять, что имела в виду тех, кто хорошо зарабатывает. Потому что окружение такое же, как и он сам, у человека. "В любом случае", - продолжила она- "Браки между своими заключаются, поэтому не возникнет вопроса, зачем садовник или е". Я тогда не смогла сдержать слез, понимая, что меня в этой схеме нет и быть не должно было. Приживалка, а не невестка.

***

– Ты ж ремонт не сделала даже.- удивлённо оглядывает квартиру Яна- Зачем мебели столько взяла.

Я смущаюсь, потому что ответить нечего. Действительно, импульсивный поступок, учитывая, что денег почти не осталось. Но за годы брака я разучилась тратить деньги, считая каждую копейку. Наверно, единственное, в чем меня не обижали у Миннехановых- это деньги. Наоборот, свекровь часто возмущалась, что я не покупаю дорогих брендовых вещей, предпочитая массмаркет, поэтому буквально за ручку водила меня по бутикам. Много драгоценностей дарила она, муж, родственники. Я все оставила, не желая забирать. Конечно, понимая, что свекр просто пока не верит в развод, думает, что все решит, как решал и мирил нас все годы ранее. Иначе бы он прислал всё- вещи, драгоценности, обязательно перевел бы денег. Нет, наоборот. Он считает себя умнее всех, поэтому действует хитрее- думает, что вместе с деньгами будет таять и моя гордость, и я вернусь обратно к мужу, приняв и простив его. Он упорно не желает слышать того, что сам Дамир этого не хочет. Впрочем, как теперь и я.

– Ну, вот так. Решила что-то новое...И вот.- уже самой смешно от абсурдности этого поступка. Модная мягкая кровать насыщенного синего цвета смотрится нелепо и аляповато в еще советском антураже.

Яна проходится по комнате и тоже смеётся:

– Да, своеобразно ты. Обычно стиль меняют или стрижку делают, может, чем увлекаться начинают, хобби какое-то...

– Мне теперь хобби не по карману.
– улыбаюсь в ответ.- Теперь мое хобби- самоедство за то, что всё потратила на вот эту красоту.

Мы обе смеёмся, а через мгновение Яна хлопает себя рукой по лбу:

– Забыла. Я же тебе вот, принесла номер управляющей. Позвони. Это так, ради галочки. Я уже поговорила - тебя берут.

14

Первые несколько недель работы хостес проходят одновременно и нервно, и спокойно. Нервно- потому что мне приходится перестраивать всю жизнь, перекраивать себя- всё-таки, мне не 19 лет, чтобы быть счастливой и коммуникабельной. Каждый день- борьба с собой и теми путами старой жизни, что прочно связывают по рукам и ногам. ", Не улыбаться постороним", " не общаться с другими мужчинами", " женщина должна сидеть дома"- все эти установки в голове точно вводные для биологического оружия, солдата, которого переформатировали под определенное задание. А когда настройки слетели, он оказался растерян, никому не нужен, начиная с самого себя.