Я сижу как на иголках, понимая, что песочные часы моего личного ада перевернулись. Здесь как в " Пиле"- игра началась. Потому что сегодня Дмитрий Александрович настроен весьма решительно, и судя по его тяжёлому взгляду, одними словами дело не кончится. Да и я как-то слышала, что мил и добр он только с теми, кого собирается уломать или же кого уломал, и пока в новинку. Притом, проделывает он это в разных ресторанах вип-уровня, прекрасно понимая, что его попросту боятся хозяева заведений. "Чиновник крупный, но под ним ещё вся налоговая и полиция с прокураторой" - такую его характеристику я услышала как-то от одного из официантов.

Что же касается посмевших ему отказать, он мстителен и злобен, впрочем, это- только слова. Может, наоборот, кто-то из метивших на место его супруги назло такие сплетни распустил - я не знаю.

***

– Простите, но мне придется уйти.
– убираю руку гостя, которая уже практически залезла мне под платье. Дмитрий Александрович усиливает нажим, я вскрикиваю от боли, когда он буквально отшвыривает мои руки от подола платья. Обладая меня ароматом вина, рычит в лицо:

– Хватит выделывается. Мне Ада сказала, что ты согласилась!

Я пытаюсь встать, но он удерживает меня на месте.

– Арина, не ломайся. Я всегда хорошо плачу. Спроси у других. Я вокруг тебя столько хожу, обхаживаю...

Возмущённо поворачиваюсь к нему:

– Я не продаюсь! Уберите руки, или я закричу.

Он смеётся, а затем вдруг рывком подминает меня под себя.

– Ты смотри, какая шлюшка строптивая попалась. Цену себе набиваешь? Так не нужно, - он шарит по моему телу руками, я отбиваюсь, но он сильнее и больше в несколько раз.- Я же не спорю. Они- официантки, ты на ранг выше, хостес. Я оплачу по прайсу.
– гадливо смеётся он, и резко дёргает платье, да так, что оно с треском расходится. Я в ужасе понимаю, что он сейчас может сотворить со мной что угодно, а охрана будет делать вид, что ничего не слышит и не видит. Моё спасение в других посетителях.

– Помогите! Помоги....- начинаю, обезумев от страха кричать, но рот мне зажимает его рука. Теряя последние остатки рассудка, другой рукой он принимается бороться с ремнем на своих брюках. И тут я, изловчившись, с силой кусаю его ладонь. Мгновение - он открывает руку от моего лица, а после удивлённо подносит её к своему. Словно бы не веря, что это произошло. Что кто-то решился не просто ему отказать, а бороться.

– Ах ты ж сука!- ревёт он, и бьёт наотмашь по лицу. Потом ещё и ещё, а после почти срывает с меня платье, пользуясь тем, что я закрываю лицо руками, тихо поскуливая.

Я словно в полусне наблюдаю дальнейшую картину - он хищно улыбается, приподнимаясь, одной рукой расстёгивает ремень и брюки, а затем спускает их вместе с трусами. На шум врываются два охранника и официант, растерянно выглядывающий из-за их спин. После небольшой заминки охрана не оттаскивает его, а ...уговаривает прекратить, на что Егоров попросту шлёт их на три буквы, но все же пытается натянуть обратно трусы и брюки. Я отползаю назад, замечая, сколько посетителей и официантов собралось позади охранников. "Их некому отогнать"- пытается съюморить, чтобы не сойти с ума от ужаса, мозг-" И охрана, и хостес ведь тут.".

– Да что, блядь, встали. Помогите!- орет на охрану Егоров, и те бросаются.... поднимать ему брюки. Это унизительно, комично, абсурдно. Кто-то даже снимает нас на телефон, но я не в силах даже возмутиться такой подлости.

– Расходимся, расходимся.
– раздаются голоса, и замечаю охрану Егорова, что всегда сидит за одним из дальних столиков, пока тот окучивает очередную жертву. Завидев своих охранников, Егоров молча указывает на меня, и те уже шагают ко мне, но моих сил хватает, что закричать " помогите"- и за меня, выйдя из оцепенения, вступается Артем. Правда, тут же на него бросаются охранники Егорова. Но дальше я уже падаю в объятия спасительного беспамятства, вырывающего меня из лап боли и страха.

15

В себя я прихожу в клинике. О том, что это- отнюдь не государственная больница, соображаю сразу. Слишком большая одиночная палата, больше похожая на номер гостиницы, несколько больших букетов на столе, стоящих в стеклянных вазах. Датчик подаёт сигнал - ко мне тут же приходит медсестра, следом спешит врач. Меня осматривают, ощупывают, светят фонариком, что-то записывают, спрашивают - а после довольно взволнованно обрывают, сообщая, что отвечать не стоит- ещё слишком слаба. Примерно пару часов я бодрствую, чувствуя, как нарастает пульсирующая во всем теле боль. Когда терпеть становится невозможно- вызываю медсестру. Мне делают укол- и я снова засыпаю.

Второй раз просыпаюсь от нестерпимого желания пить. В палате никого. Оглядываясь по сторонам, замечаю несколько пакетов с соком и бутылку воды, стакана нет. Аккуратно отсоединяю пульсикометр, встаю и , пошатываясь, иду к заветной цели. Пока пью, соображаю, что меня здесь даже переодели- на мне больничная рубашка, но довольно современная. Моих вещей не видно, но сбору от кровати небольшой шкаф, который я и не заметила- он встроен в нишу , почти сливаясь цветом с белыми больничными стенами. Наверно, всё там.