«Должно быть, сонник», — подумал Пьетро. В последнее время у него на родине расплодилась тьма тьмущая шарлатанов, выдающих себя за прорицателей, предсказателей, толкователей. Они оказывали платные услуги, распространяли книги и картинки, с помощью которых человек мог сам прозреть ближнее или дальнее будущее. С точки зрения Церкви, попытки предугадать будущее могли считаться грехом, но по какой-то причине епископат смотрел на их деятельность сквозь пальцы. А что касается богатых купчих и скучающих пран, сидящих в летнюю жару взаперти в городских особняках, то у них труд обманщиков пользовался широчайшим успехом. Да что там… Даже некоторые благородные господа из Высоких Домов прибегали к их услугам, ввязываясь в сложные и запутанные дела. Вожерон сейчас всё больше и больше по обычаям и увлечениям тяготел к Кевиналу, вот Пьетро и решил, что Кларина поддалась новой моде.

Как ни странно, но в руках герцогини он не заметил веера. Раньше лейтенанту казалось, что без этого атрибута она не проводит ни единого мгновения, бодрствуя, а перед сном засовывает под подушку. Кстати, ещё один признак кевинальского влияния на юге Аркайлского герцогства. Или, если угодно, вирулийского, ибо «язык вееров», которым в совершенстве владела Кларина, пришёл всё-таки с далёкого юга.

— Счастлив видеть вашу светлость, — Пьетро постарался изобразить изысканный поклон.

На самом деле, он отвык от придворных манер. Война всё упрощает, в том числе и отношения между людьми. Да и не был он никогда вхож в Высокие Дома, не говоря уже о дворце великого герцога. Походы, ночёвки у костра, сражения и стычки. Тут не до утончённого обхождения. Приветствия? Лучшее приветствие врагу после укола шпагой — пуля из аркебузы.

— И я рада видеть вас, пран Пьетро, — ответила Кларина, кивая. — Хотелось бы верить, что вы явились по зову сердца, а не выполняя очередное распоряжение вашего капитана.

«Когда рассчитываешь, что к тебе придут по зову сердца, не стоит томить гостя битую стражу», — подумал лейтенант, но улыбнулся настолько искренне, насколько мог:

— Я воспользовался небольшим отпуском с боевых позиций, которым наградил меня пран Жерон. Выспаться, подправить амуницию… Да мало ли? Кроме того, я хотел бы поговорить с вашей светлостью по одному очень важному делу.

— А без важного дела заглянуть в гости нельзя?

— Я ценю время правительницы Вожерона и герцогини-регентши Аркайла, — поклонился Пьетро. — Уверен, вы заполняете его важными государственными делами. А на отдых остаётся совсем мало.

— Увы, вы правы. И всё же я всегда рада видеть наших кевинальских друзей.

«Правда, тщательно это скрываете. Как самую важную военную тайну».

— В красном вы очаровательны, ваша светлость, — произнёс он вместо едкого замечания. — Впервые вижу вас в этом цвете.

— Я люблю красное, — улыбнулась и потупилась Кларина. — Но, вы должны понимать. Я из Дома Бирюзовой Черепахи вошла в Дом Сапфирного Солнца. Мои цвета: фисташки и смарагд, турмалин и малахит, аквамарин и мирт, ультрамарин и лазурь, горечавка и кобальт, незабудки и сапфир. То есть синее, зелёное и их всевозможное смешение.

— Как младший сын Дома Зелёного Пса, я прекрасно вас понимаю. С детства меня наряжали в зелёные камзольчики и шоссы.

— Мне кажется, вы были очаровательным малышом.

— Многочисленным тётушкам тоже так казалось, а я завидовал старшему брату.

— Наследнику? Да вы присаживайтесь, пран Пьетро, — Кларина указала на стул с высокой спинкой, стоявший в изножии её оттоманки.

— Благодарю. — Лейтенант последовал приглашению. Вначале хотел сидеть, как полагается в присутствии высокородной праны — с прямой спиной и на краешке стула, а потом решил отбросить условности — развалился, будто у себя в походной палатке, и закинул ногу за ногу. — Я завидовал старшему брату. Но не из-за наследства. Разве в детстве задумываешься о чём-то таком? У него была настоящая шпага, а у меня — тупая штрыкалка. У него был красавец-конь, а у меня — низкорослая кляча. Матушка моя с сёстрами очень боялись, что я порежусь или упаду с коня.

— Поэтому вы избрали путь военного?

— Наверное, да. Впрочем, у меня было два пути — или военный, или священник. Это судьба всех младших сыновей в Кевинале. Разве у вас не так?

— Почти так. Но в Аркайле пока разрешают выделять одному из младших сыновей часть майората. В особых случаях, с разрешения главы Дома.

— Со мной бы не стали церемониться. Отдали бы служкой в храм Святого Подрика — он ближе всего к нашему имению. Но я всех опередил и убежал, записавшись в Роту.

— Сколько же вам было?

— Двенадцать. Друзья говорили мне потом, что я терпел слишком долго. Покойный Марцель удрал из родного замка в девять лет.

— Просто ужас! — Всплеснула ладонями Кларина. В её руках, как по волшебству, оказался веер.

«А я уже переживать начал, — отметил про себя лейтенант. — Но теперь вижу — традиции в Вожероне неизменны».

— И вы начали воинскую службу в Вольных Ротах в двенадцать лет? — продолжала герцогиня.

— Конечно! Барабанщиком! Был бы низкого происхождения, чистил бы сапоги кому-то из сержантов или офицеров. Но я из Дома Зелёного Пса!