– Чего тебе, зентер?

Он без лишних слов подхватил её под руку и разделил с ней силу земли. Она вначале для приличия принялась отмахиваться от него, но быстро сдалась и приняла его помощь, сетуя на то, что её навул решил так сразу от неё избавиться. Вот если бы не запрет на магию огня, она достигла бы цели первейшей. Йимир всячески поддерживал её самомнение, однако основным его занятием сейчас было даже не её спасение, а отслеживание противников. Йимир убедился, что, пока он сохранял бдительность, они нападать не решались. Однако продолжали быть вне досягаемости. Быстро преодолев первый этап, Йимир услышал от Талата о том, что Зарра завершила этот путь. Подняв Симентория, сын Талата и Констабаль потащили его в комнаты отдыха. Финтар сказал, что окта поможет ему восстановиться быстрее, а потому они с Йимиром принялись вкладывать свои способности в то, чтобы помогать истощённому магу вернуть собственные силы. Сначала разобраться с другом, а потому пойти разбираться с врагами – таков был план Йимира.

Однако те четверо талами как сквозь землю провалились и даже ещё глубже, настолько глубже, что магия не могла почувствовать их. Они как будто бы исчезли. Йимир покидал арену испытаний, бродил по Кольену, а под середину амака вернулся в помещения для отдыха. Нигде этих четверых нельзя было найти. Сименторий ожил и стал рассказывать о том, как он мог приобрести такой жуткий дефект:

– Это всё та же история с одержимым. Он вселился в одного очень сильного чародея. Тот с помощью своих способностей принялся порабощать других. Но вместе с этим он поглощал их жизнь. Я видел, как на лбах у тех, кто подпадал под его чары, появлялся какой-то светящийся знак. Его жертвы оставались в сознании, однако не могли пошевелиться, крича от боли. Я попался ему на глаза. Взмах рукой – и меня сразу же объяла жуткая слабость. Колени подкосились, руки обвисли, я повалился наземь. И боль, и ужас во мне смешались воедино, становилось с каждым разом всё холоднее. Я глядел в его обезумевшие глаза, в которых смешались жажда и наслаждение. Ему приносили удовольствие наши душевные и физические терзания. Но ему было мало. Он двигался дальше, чтобы поглотить таким образом остальных октаров. Ну и тогда совершенно неожиданно позади него появился один из магов воды, который как раз таки и показал мне, как изгонять саткаров. Я думал, мне повезло, что я остался жив, ведь многие поплатились своими жизнями за это. Но позднее выяснилось, что его действия не прошли бесследно. Его губительные чары повредили что-то во мне, из-за чего я теперь лишился возможности, которая есть у каждого сенонца.

Когда октар замолчал, Констабаль сказал:

– Зерабадор.

– Что это?

– То, что повредил саткар. Зерабадор. Раньше, когда в Сенон не проникло ещё наречие валирдалов, мы называли всё древними словами. Это слово переводится как «центр души». Этот самый одержимый повредил твой центр души, и теперь ты не можешь скапливать эфир внутри себя.

– Наверное. Но один валирдал мне сказал, чтобы я продолжал тренировки, чтобы не останавливался на достигнутом. И тогда есть шанс, что я выздоровею.

– Эти люди не чета нам. Им лишь бы сказать что-нибудь, что кажется умным. Но на деле это всё бессмысленно.

– Да я уже понял. Я ведь почему в талами пошёл? Надеялся, что углубленное понимание всех четырёх сфер магии исцелит меня, запустит процесс накопления эфира. Но, как видно, нет. Бессмысленно всё. В общем, я выбываю из испытания.

Йимир, до этого мгновения лишь молча обдумывающий всё, что тут было сказано, решил-таки заговорить:

– Подожди. А как ты дошёл до закта? Тебе на вид нет и 20 алватов.

Ему отвечал Констабаль:

– Побочный эффект от тонькъера. Он перестаёт развиваться.

Сименторий подхватил его слова:

– Да, мне так-то уже за 40.

– Но по тебе не скажешь. Повадки у тебя немного детские.

Констабаль добавил:

– Не только физически, но и умственно.

Сименторий подхватил:

– Так что вы простите, что сразу не сказал. Но просто я не думал, что всё так прям обернётся. Завтра я вернусь в Октарис.

Йимира вновь объяло какое-то наваждение, и он ему отвечал:

– Нет. Не делай этого. У каждой проблемы всегда есть решение.

– Какое? Уже всё испробовано: и к могущественным октарам-целителям ходил, и путь талами прошёл, и даже Йору молился. Ничего не помогает.

– Если помолился Йору, то жди ответ. А ещё лучше ищи его. Сделай со своей стороны всё, что только можно. А он в своё время даст тебе то, что ты ищешь.

Сименторий призадумался, а другие два октара, которые всё это время наблюдали за разговором, сказали:

– Ты, Йимир, говоришь, как посланник великого Йора. Возникает ощущение, что твоими устами вещает сам творец чудес.

– Хотелось бы, чтобы это было так.

Сименторий ответил:

– Хорошо. Я продолжу путь. Если, как ты говоришь, Йор ожидает от меня, чтобы я сделал всё, от меня зависящее, то пусть будет так. Я завершу испытание и стану талами. Но, если я всё правильно понял, кто-то забрал весь эфир из арены, так что я не смогу пользоваться магическим пространством, чтобы творить чары. И как мне быть в таком случае?

Йимир ответил ему:

– Я буду давать тебе свой эфир из своего зерабадора.

Его поддержал Констабаль:

– Обмен Веримута.

Сын Талата подхватил его слова:

– Закта

– Верно. Мне очень интересно будет поучаствовать в этом. Так что я присоединюсь к тебе.

Михелай и Альба тоже изъявили желание помочь. Ну и, как нечто само собой разумеющееся, все взоры пали на Зарру. Та раздражённо зарычала, но всё же сказал:

– Хорошо-хорошо! Ты меня спас сегодня. Так что я спасу твоего дружка. Но только на один раз.

После этого она же и провела ритуал обмена Веримута, так что зерабадоры пятерых участников соединились с одним, и получилось очень даже хорошо, ведь каждый потратил не так много частей своей души, а Сименторию теперь хватало для того, что полноценно участвовать в испытании. Однако, наблюдая за тем, как огненная чародейка производила этот ритуал, Йимир почувствовал, как она вкладывала в эти знания частицы сопна. Но против ничего, конечно же, не сказал.