Выразительным примером того, как продуктивные текстообразующие модели распространялись по территории женской мистической традиции, является рецепция «Струящегося света Божества» Генрихом Нёрдлингенским и харизматиками из его окружения. Выполненный в 1343—1345 годах Базельскими друзьями Божьими перевод опуса бегинки из Магдебурга передавался в 1345 году по придунайским обителям (Мединген, Кайсхайм), пока летом 1346 года не достиг монастыря Энгельталь (Нюрнберг). По письмам Нёрдлингенца и «Откровениям» М. Эбнер очень заметно, как пустотелые логико-синтаксические схемы, некогда закрепленные в лексике «Струящегося света...», но затем освобожденные от такой лексики, способны оформлять собой, моделировать значительные объемы содержания. Не углубляясь в многочисленные подробности, укажем, что семь книг магдебургской бегинки представлены в текстах обоих харизматиков в виде «прерывистого ядерного текста-резюме». Цитируемые с разной степенью точности книги «задают <...> значительную часть <...> содержания и определенные языковые и стилистические ходы, которые, будучи осмыслены и обобщены, как бы по инерции переходят за пределы [этого текста-резюме] и начинают уже работать в оригинальном тексте, <...> существенно определяя и его “поэтическую” структуру» (Топоров 2007: 132—133). Это самый глубокий, дообразный уровень канона, на котором происходит циркуляция текстов в пространстве традиции.

Так выглядела та насыщенная смыслами и относительно замкнутая в себе культурная среда, которая называется женской мистической традицией южнонемецкого региона 1-й половины XIV века. Оговоримся, что мы пока описали лишь речевой (не поведенческий, не предметный, не психологический и не догматический) пласт этой традиции.

К основным жанрам интересующей нас традиции относятся сестринская книга, откровение, благодатное житие и частное послание (письмо). Эти жанры позиционировались как достоверное изображение аскетического и экстатического опыта. К ним примыкали, с одной стороны, жанры персональной ритуалистики, обслуживавшие этот самый опыт: молитва (просительная, хвалебная, благодарственная, покаянная), литания, секвенция и часослов страстей, а с другой — богословские жанры: комментарий на библейскую книгу, трактат (в том числе мозаичный), диалог, проповедь и паремия-шпрух, рационально толковавшие указанный опыт. Остановимся на основных жанрах этой системы [1059] .

Если старое движение бегинок получило отражение в латинских житиях с более развитым, нежели прежде, визионерским элементом, то новое движение доминиканок документирует себя в новом же жанре немецкоязычных сестринских книг (Nonnenbuch) [1060] . Сестринская книга составляется одной из монахинь, собирающей записи и устные воспоминания покойных либо престарелых свидетелей: воспоминания, простирающиеся на несколько десятилетий назад — вплоть до учреждения бегинажа и затем основания монастыря. Имея своим прообразом позднеантичные патерики и сборники апофтегм, каждая из сестринских книг представляет собой контаминацию, где соединяются редактура дневниковых заметок, запись местной устной традиции и ее имитация, создаваемая средствами фиктивной устности. Книга открывается сжатой историей основания конвента (Klosterchronik) и состоит из N-ro числа (от 8 до 53) сравнительно кратких, нестрого формализованных житий. Многолетняя история составления книги находит отражение в наличии нескольких разновременных пластов в ее окончательном строении, каждый из которых связан с отдельным автором (ср.: Вилли Констанцская, Э. Штагель). Сестринская книга представляет собой разновидность народной книги позднего Средневековья и типологически сходна с немецкими книгами о шутах, плутах, дураках рубежа XV—XVI веков (см.: Реутин 2009). Как замечено выше, всего сестринских книг имеется девять. По всей вероятности, их и было составлено изначально именно столько. Это, повторим, книги монастырей Унтерлинден (Кольмар), Адельхаузен (Фрайбург в Брайсгау), Кирхберг (Зюльц), Готтесцелль (Ульм), Отенбах (Цюрих), Тёсс (Винтертур), Катариненталь (Диссенхофен), Энгельталь (Нюрнберг), Вайлер (Штутгарт). Сохранились имена некоторых из их авторов (вернее, редакторов): Катарина фон Геберсвайлер (Унтерлинден), Анна фон Мюнцинген (Адельхаузен), Элизабет Кирхбергская (Кирхберг), Э. Штагель (Тёсс), Кр. Эбнер (Энгельталь). Сестринские книги составлялись в 1-й половине XIV века (старшая — книга монастыря Унтерлинден, до 1320; младшая — обители Вайлер, ок. 1350). Очевидна их ориентация друг на друга, взаимное влияние, так что они сложились в своего рода единый гипертекст. Некоторые из книг, в том числе вошедшее в настоящий том «Житие сестер обители Тёсс», подверглись редактированию в середине XV века упомянутым выше реформатором Ордена доминиканцев И. Майером. Основные исследования по сестринским книгам принадлежат И. Вильмсу, Г. Кунце, Э.-Р. Герингу, В. Бланку и З. Ринглеру (см.: Wilms 1923; Kunze 1953; Gehring 1957; Blank 1962; Ringler 1980).

Кроме сестринских книг, массовое движение доминиканок обнаружило себя также в откровениях и благодатных житиях. Они составлялись также на средневерхненемецком, реже латинском языках, преимущественно насельницами тех же обителей, где составлялись и сестринские книги. Отсюда имеющиеся в тех и в других взаимные ссылки.

Откровения (Offenbarungen, revelationes) — собрание записей видений, явлений, аудиций, пережитых той или иной монахиней-визионеркой. К этому жанру относятся откровения Гертруды Великой и Мехтхильды Хакеборнской, созданные под воздействием «Струящегося света Божества» Мехтхильды Магдебургской (Хельфта), откровения Кр. Эбнер (Энгельталь), составленные по образцу опусов трех хельфтских монахинь, откровения М. Эбнер (Мединген) и дневниковые записки Элсбет фон Ойе (Отенбах). К указанным произведениям близки «Жизнь и откровения» находившейся под францисканским окормлением венской бегинки Агнес Бланнбекин.

Если предметом жития (Vita), создававшегося в раннее и в высокое Средневековье, были жизнь и чудеса того или иного святого, то в позднейшем благодатном житии (Gnadenvita) их изображение уступает место описанию его внутренней жизни и экстатических переживаний. Впрочем, событийный ряд не сходит полностью на нет, но значительно сокращается, сводясь в основном к краткой биографической справке и описанию аскетических подвигов святого. Благодатное житие имеет больший объем в сравнении с житиями, входящими в состав сестринских книг; но и оно порой становится частью сестринской книги на поздней стадии формирования последней, как это случилось с житиями Элсбет фон Ойе и Адельхайд Фрайбургской, помещенными в недавно обнаруженной части II сестринской книги монастыря Отенбах. Наиболее известным из благодатных житий является житие капеллана монастыря Энгельталь Фр. Зундера и монахини той же обители А. Лангманн. Заглавие «Откровения» не всегда соответствует действительной принадлежности к жанру.

Содержательное различие между тремя жанрами сводится к следующему. Если сестринские книги имеют своим предметом отдельные добродетели харизматиков и полученные ими дары благодати, то откровения и благодатные жития сосредоточены на духовном становлении человека, истории его души: в первом случае — в общении с Богом, во втором — в общении с Богом и во взаимодействии с социумом, окружающим миром людей. Благодатное житие открыто к развитию в автобиографию, пример чему мы находим в сочинении «Vita» Г. Сузо. Надо полагать, что за тремя жанрами скрывается реальность единого мистического опыта, порой записанного в меру возможности по горячим следам, в записках дневникового характера. В какой жанр канализируются такие записи — дело редактора. В опыте реализовались три нам знакомых сценария: брачный, страстной и рождественский (богородичный), позаимствованные из литературы XII и XIII веков, но глубоко переосмысленные и выведенные из сферы литературы в пределы повседневного быта.

О повседневном быте Божьих друзей, об их конгрегации в целом мы узнаём из частной переписки. Посвященные бытовой эмпирике и духовному наставлению письма немецких харизматиков, как правило, лишены всякого общественно-политического звучания, разительно отличаясь от посланий, скажем, Екатерины Сиенской. От письма как такового следует отличать (1) послание как текст, основанный на подлинном письме, но предназначенный для сугубо литературного обращения, (2) послание как изначально литературное произведение (литературный прием). Всё это разнообразие форм представлено в творчестве Г. Сузо. В свое Малое эпистолярное собрание, которое вошло в авторский сборник «Exemplar», Сузо включил — в глубоко отредактированном виде и возведенными до уровня образца жанра — свои давние послания к разным лицам, собранные его духовной дочерью Э. Штагель и составившие Большое эпистолярное собрание, которое осталось за рамками «Exemplar»’a. Кроме того, Г. Сузо оформил в виде посланий к той же Штагель целый ряд повествовательных фрагментов и философских эссе в части II автобиографии «Vita»... Наибольшее же количество писем до нас дошло из окружения Генриха Нёрдлингенского и М. Эбнер. Эти письма имеют более личный, порой даже интимный, характер в сравнении с наставительными посланиями Г. Сузо и именно по этой причине считаются первой частной перепиской на немецком языке. За пределами традиции 1-й половины XIV века обращает на себя внимание латинская переписка 1260-х — 1280-х годов между несколькими харизматиками из круга Кристины Штоммельнской.