В моих прошениях мне дано знать о верном, неложном проповеднике нашего Господа, для которого я во всякое время желаю, чтобы Бог имел о нем отеческое попечение: [756] «Он есть истинная радость святого Моего Божества и надежный последователь святого Моего человечества — да насладится Мной [757] с херувимами и да созерцает Меня с серафимами». Item: «Я дарую ему Мое нежное человечество против всякой естественной грубости, Мою чистую, ясную жизнь против всех темных помыслов, коих не касалась Моя божественная благодать, и Мою пламенную любовь, коей всколыхнется посредством него всякое сердце, не знающее вероломства. Дарую для укрепления чистую истину, каковая его обучит пути, которым Меня из любви влечет и тянет к нему и на котором ему подобает исполнить Мою вечную славу. Завлеку его в дикое Единое Моего священного Божества, в каковом он себя самого из любви утратит во Мне; погружу его в священное зерцало святого Моего Божества, в каковом он ясно увидит Мою божественную славу, во образ, из какового пречисто истекла душа его; исполню на нем, что начертано: уничиженные да возвысятся [758] , ибо Меня влечет и тянет к нему по причине его великого смирения». Item: «В чистой истине обретают Меня, пламенной любовью связуют Меня, усердным желанием принуждают Меня, в подлинной чистоте сохраняют Меня» [759] .

Item nota: [760] «Меня томит и одолевает желание быть там, где меня не знает никто, кроме одного только Бога. Если бы на то была Божия воля, то и я охотно положила бы свою волю на это. Но я бы хотела, чтобы этого не знал ни один человек, исключая моего духовника, и чтобы, когда я умру, мне оставаться с нашим конвентом. Ибо Господу моему, несомненно, известно, что я охотно бываю среди сестер до тех пор, пока они мне не мешают. При этом я не помышляю ни о чем ином, как только об отрешенности [761] от всего и о том еще, чтобы Его любезнейшая воля исполнилась на мне ради Его вечной славы. Велико мое желание — пребывать возле Него в вечной радости. Но сей день всё еще не приходит! Будь на то воля Божья и будь в этом слава Его, то я охотно бы умерла». Затем мне снова дается: «Если бы мне предстояло прожить тысячу лет по воле Божией и ради Его вящей славы, я бы охотно исполнила то, что Он в этом мне уготовал».

Как-то раз стояла я перед распятием в хоре, и мне ужасно захотелось, чтобы Он забрал меня к Себе. Но мне было в ответ: «Не могу по твоей усердной молитве оставить того, что задумал сотворить с тобой по [Моей] великой любви».

Item как-то раз в святую ночь Рождества в меня была влита столь мощная, сладостная благодать, что она прошла у меня через все мои члены. И мне было открыто, что сие — то самое время, когда родился Господь наш.

Item другой раз я просила у нашей милой Владычицы, чтобы она мне помогла — дабы на мне запечатлелись пять знаков любви с тем ощущением, с каким они были запечатлены на великом господине святом Франциске [762] . Еще в сей день я молила ее, чтобы она помогла мне узнать, что за божественная радость была [у нее] с ее милым Младенцем. И тогда мне было ею весьма учтиво отвечено: «Ты просишь у меня о диковинном. Я даже не знаю, как мне с тобой поступить». Ответ сей я приняла со сладкой благодатью и немалою радостью.

Я много писала о благодати и благе, каковое сотворил со мной Бог; но что я оставила, и как ради Его любви поступала, и как жила, помышляя лишь о Его благодати, сие хочется мне приписать сокровенной Его благостыне. Ибо, воистину, признаю: я никогда не жила в соответствии с Его божественной благодатью, как по справедливости была бы должна, и в том, что я многого удостоилась, стоит видеть лишь Его великое милосердие. И вот что Он подал мне в Своей благостыне: я могу оставить все вещи, каковые желанны моему телу и могут быть для него вожделенны, в еде ли или в питье, во сне либо в другом удобстве для плоти, и всё ради любви. Я нередко просыпалась от сна, стоило мне только подумать, что больше уж не осталось времени здесь, в этой юдоли печалей. Пробуждало меня и великое желание послужить Богу, пока на то имеется время. Часто меня также подбадривала и Его благостыня: «Подымайся, еще ныне Я дам тебе особую благодать», иногда же: «Вставай, Я дам тебе то, чего не видело око, не слышало ухо и что не всходило на сердце человеку» [763] . Всё сие с любовью сообщается мне сладостным именем Иисуса Христа. И вот что лишило меня удовольствия от еды и питья: великая радость и изрядная сладость, какую я ощущаю от Бога и какую жду от Него в христианской любви — вечно вместе с Ним наслаждаться в Его божественном свете. Всё это позволяет мне уяснить истинная христианская вера. Она сообщается в истинном свете, светящем мне ради распознания истины Божией, влекущем меня в Божью любовь и хранящем меня в Его любезнейшей воле... Вот в чем вся моя сила и всё, на что я только способна: дражайшее человечество Господа нашего Иисуса Христа, Его нелживое житие, Его священные и достойные умиления страсти, отвратившие меня от всяких суетных украшений, сделавшие так, что я не могу их выносить ни у кого из людей. Думаю, что нас ничто не может украсить пред Богом, разве что благой нрав, совершенство добродетели да непорочная жизнь. Но неопрятности в облачении, еде либо питье, сего — моему Господу ведомо — я не могу выносить. Особая же радость и наслаждение у меня оттого, что ради моего возлюбленного Иисуса Христа я оставила все удовольствия, которые может дать этот мир, и прожила целых XXX лет без того, чтобы пригубить вина и принять омовение. В эти самые XXX лет моего тела и моей головы ни разу не касались ни вода, ни щёлок. Благодаря помощи Божией я от этого никогда не испытывала неудобства. Я также воздерживалась от рыбы и мяса. Особенное же удовольствие получала от фруктов разного рода. Но в сугубой радости мне было дано: «Да оставлю сие ради Возлюбленного моего!» Всё, что есть сладкого, — у меня было желание отказаться от этого, ради той сладости, какой я наслаждалась от Бога. А еще было желание лежать [в постели], сообразуясь с правилами нашего Ордена. Случилось же так, что мне по болезни сёстры подложили подушку. Когда после этого я принялась читать мой Paternoster, мной овладела тяжелая скорбь, а в скорби я различила словеса нашего Господа: «Пристало ль супружнице Иисуса Христа возлежать на пере? Будь она при смерти, ей не подобает обретаться на перьях». Тогда я поклялась на любящем сердце Христовом, что ни за что бы не совершила сего, если бы не понуждалась к сему повелением начальствующих надо мной.

Я пожелала от всего сердца, чтобы пречистая истина Господь мой Иисус Христос был совершителем, помощником и наставником всего моего жития. Мне прочитали о том, как долго Господь наш пребывал на земле. Это составило XII тысяч IIII сотни и еще XII дней. Меня посетило сокровенное желание читать всякий день по одному Paternoster подлинной жизни Христовой — за себя и за тех, для кого я хочу, как для себя самой, чтобы нам через посредство Его подлинной жизни простилось всё то, когда мы, по правде сказать, жили, не сообразуясь с нашей христианской и духовною жизнью. И на каждые пятьдесят Paternoster я повторяю молитву «Anima Christi sanctifica me» [764] [765] , прося у Его священных страстей такой силы, в какой мы сумели бы противостоять всякому злу в помыслах, в словах и делах, желая Его крепкой помощи, с каковой мы жили бы для чистой истины [766] , а истина жила в нас. У меня есть также внутреннее желание записывать все прошения [767] , какие мне даны — мощно и несомненно — верностью Божией. Прошения же начинаются так: «Молю тебя, всеблагое и желанное человечество Иисуса Христа, от силы Твоих священных страстей, в любви Твоей священной кончины, из мощи святых Твоих таинств, из Твоего священного, сладкого имени, из Твоей чистой и подлинной жизни, даруй нам чистое, неложное, смиренное житие и кончину в любви».

Item долгое время я предавалась любовному размышлению над шестью предметами [768] и почитала их особенным образом, ибо и Бог нам Себя в них сообщил особенным образом. Первый: как Он спустился на землю с небес, в утробу к нашей Владычице и прожил в ней XL недель. Другой: как Он родился естественным способом и тем самым с нами воистину породнился, а затем из любви к нам прожил на земле XXX лет и три года жизнью без лжи. Третий: как любовь Его к нам побудила Его к принятию святого креста и ко всякому делу любви. Четвертый: как Он нам Себя сообщил и как сообщает Себя каждый день в святом Таинстве. Пятый: как Он Себя по Своей божественной охоте давал всем чистым, светлым сердцам и продолжает давать. Шестой — любовь, в ней же Он действовал и всякий день еще действует во всех людях, сообразуясь со Своей благостыней, приязнью и милосердием, и никого не исключает из них, как Он то часто являл и ежедневно являет.

Item у меня есть также обыкновение обращаться, прежде чем я отправляюсь к столу, к телу нашего Господа с такими словами: «Умоляю Тебя, Господи мой, насыть меня дарами Твоей сладостной благодати, укрепи меня Твоей чистой любовью, охвати меня бездонным Твоим милосердием и окружи меня Твоей сплошной истиной, каковая бы в нас сохранила всю Твою благодать, дабы она в нас всегда умножалась и не умалялась никогда до вечной жизни».

Item мне также дарована тремя вещами великая сила и помощь с благодатной верой в непреложную истину Божию. Во-первых, у меня имелись склонность и изрядная приязнь к [несчастным] душам. Это делает меня восприимчивой для Бога и вечной жизни. Я часто хотела, чтобы сие испытали все люди — для того, чтобы [несчастные] души получили тем самым больше помощи от людей, ибо сии положили начало всякому благу, какое со мной сотворил Бог.

Еще же, вся моя жизнь, моя способность и вся моя сила, которая дана мне из любовных прошений и из радостных деяний любви Господа моего Иисуса Христа, [дана] с великими и мощными дарованиями и столь сладостной благодатью, что я сего из-за ее таинственности и величия не могу выразить словом, ни устным, ни письменным, ибо это превосходит мое человеческое разумение. И я хочу от всего сердца, чтобы все люди положили и погрузили в сие свое желание, устремление и всю свою способность [769] .